"Дональд Уэстлейк. Банк, который булькнул ("Дортмундер")" - читать интересную книгу автора

обыкновенный участник команды.
Что ж, в конце концов, они работали на благо общего дела. И тем не
менее было бы здорово, будь здесь какой-нибудь сейф, который требовалось бы
быстро открыть.
После того, как все деньги перекочевали в пластиковые сумки, Герман и
Джек связали всех семерых служащих театра их же собственными поясами,
галстуками, шнурками и чулками, и аккуратным рядком разложили их на полу.
Затем Джек бережно отвинтил телефонный шнур от розетки на стене.
- Ты что делаешь, черт возьми? - удивился Вэн. - Просто вырви шнур, и
дело с концом. Ты что, кино никогда не смотрел?
- Мне нужен параллельный аппарат в спальне, - буркнул Джек, укладывая
телефон в одну из сумок.
Вэн неодобрительно покачал головой, но промолчал.
Заперев за собой дверь, они спустились по узкой лестнице и остановились
у двери в ложу. Было слышно, как хор мощно грянул очередную арию: "Я
ненавижу расистов! Пойми! Пойми!".
- Слушайте внимательно, - предупредил Вэн. - Нам нужно дождаться
строчки, которая звучит так: - "Любите всех, ублюдки".
Герман кивнул, и все трое принялись сосредоточенно слушать. Когда
нужная строчка прозвучала, они толкнули дверь ложи и, пройдя через нее,
повернули налево и начали спускаться по лестнице.
Время для выхода было рассчитано идеально. Когда они оказались у
подножия лестницы, занавес в зале опустился, знаменуя окончание первого
акта, и зрители партера толпой повалили по проходам в вестибюль, чтобы
перекурить. Тем временем Герман, Вэн и Джек сняли маски и миновали
вестибюль, лишь ненамного опередив разгоряченных театралов. Выйдя на тротуар
перед театром, они сразу увидели "форд" - он находился примерно в половине
квартала слева от входа, двигаясь следом за медленно ехавшим такси.
- Черт бы его побрал, - проворчал Вэн. - Что он там копается?
- Наверное, пришлось постоять перед красным светофором, - пожал плечами
Герман.
Обогнав такси, "форд" притормозил перед входом в театр. Все трое сели в
машину - тротуар за их спинами уже был заполнен курильщиками - и Фил
неторопливо отъехал от театра.
Теперь Вэн сидел впереди рядом с Филом, а сумки с деньгами стояли на
полу у ног расположившихся на заднем сиденье Германа и Джека. Каждый раз,
когда машина подпрыгивала на ухабе, проклятый телефон позвякивал, что вскоре
начало действовать Герману на нервы. Он обожал разговаривать по телефону, но
на этот раз ответить на звонок было невозможно.
К тому же ему не давали покоя деньги. Разумеется, он был рад внести
свой посильный вклад в общее дело, пусть и в лучших традициях ИРА( , и
помочь Движению покрыть свои расходы, но тем не менее время от времени
чувствовал, что у него чешутся руки прикарманить часть наличных, которые он
раздобыл для него очень похожим способом. Не говоря уже о том, что не далее,
как сегодняшним вечером он сам заявил своим гостям, что у него
расточительные вкусы.
Герман подумал, что было бы весьма неплохо поучаствовать в какой-нибудь
операции как частное лицо, поскольку весь последний год он занимался
исключительно политическими ограблениями, и деньги, заработанные на
последнем деле, уже подходили к концу.