"Джон Уитборн. Рим, папы и призраки (Мемуары пирата-стоика, философа и уполномоченного Папским престолом на охоту за ведьмами)" - читать интересную книгу автора

стратегически важном месте, окружил его голову огненным нимбом в глазах
наблюдавших снизу.
- Мы склоняемся к положительному решению, - объявил он. - Есть ли
несогласные?
Воспарив к демократическим идеалам, вера cum [здесь - в сочетании с
(лат.)] организация cum заговор всегда предоставляют право голоса
недовольству... а иногда - при наличии достаточно твердых намерений - даже
возможность идти своим путем. Но в этом случае все промолчали.
- Да будет так, - заключил председатель трибунала. - Капитан Немезиды
уладит все необходимое.


Такие не по годам зрелые мысли юного Солово привели к тому, что его
отца сразила стрела на охоте. Лучника не видел никто, хотя его и
разыскивали; преступника не обнаружили и не предали суду. Когда покойника
принесли домой, тонкая черная стрела с кремневым наконечником еще торчала
из его горла, однако свет жизни давно оставил глаза. Весь дом был
безутешен, даже маленький Солово, невзирая на уже знаменитую выдержку, не
мог сдержать детских слез.
Мадам Солово попросту исчезла вскоре после похорон мужа, и в известной
степени это было даже хуже. Только что ее видели в сыроварне за делом - и
все. Ни записки, ни знака, даже капельки крови, способной объяснить ее
кончину.
Ее брат умер от "хворой испарины", дядя повесился без всяких причин...
Численность клана Солово резко пошла на убыль. До соседей кое-что начало
доходить, и уцелевших они избегали.
От внешнего мира мальчика Солово последним барьером отделяла его тетка.
Поскольку Феме не знал жалости и мог позволить себе любую причуду, она
попала в эротические игрушки к сирийскому князьку. Еще более странным
можно считать то, что, начавшись развратом, их отношения после долгих лет
закончились честным браком. Однако для маленького Солово это могло
послужить небольшим утешением, даже если бы он знал это и был способен
понять.
Далее Vehmgericht весьма тонко уговорил адвоката, отвечавшего за
состояние семьи, отдать на разграбление все ее имущество (что тот и так
намеревался сделать), и в возрасте восьми лет мальчик Солово обнаружил,
что остался без семьи, дома и средств для жизни; посему сиротский приют
далекой церкви простер к нему свою благотворящую руку.
А Древний и Священный Феме приступил к долгому и терпеливому
наблюдению.


- Ах ты... - выдавил адмирал Солово, в самой героической борьбе в своей
жизни пытавшийся сохранить внешний покой. Пауза была долгой, из какого-то
прочного внутреннего убежища он старался примириться с прежде
отвергавшимся подозрением. - Итак, это сделали вы?
Фемист, ныне находившийся возле него, утром на всякий случай надел
тонкую кольчугу под мантию, не зная того, что любимый удар адмиральского
стилета предназначен для глаза, и считал себя в относительной
безопасности. Однако в данном случае его волнения и потливость на жаре