"Джон Уитборн. Рим, папы и призраки (Мемуары пирата-стоика, философа и уполномоченного Папским престолом на охоту за ведьмами)" - читать интересную книгу автора

- Я прекрасно понимаю, что имеет в виду Солово, - ответил преподаватель
с вселяющей трепет значительностью. - И я решу этот вопрос, процитировав
то, что вы и без того уже знаете: "Extra Ecclesia nulla salus" - "Нет
спасения вне Церкви". Твой вопрос, Констанций, неблагочестив, незрелому
уму не подобает интересоваться такими вещами. Однако, учитывая, что он и в
самом деле _неплох_, я не стану принимать дополнительных мер. А теперь
вернемся к глаголу habere (иметь) и - он взмахнул указкой, словно
волшебной палочкой, - про-спря-гаем его...


- Дело в том, - сказал учитель, одетый уже совершенно иначе и
окруженный еще большим уважением, чем прежде, - что вопрос этот придумал
Солово. В каждом классе есть свои соглядатаи, и я знаю, что это он наделил
загадкой, вынянченной в собственной голове, абсолютного середняка
Констанция, мечтающего тем не менее блеснуть.
- Итак, - проговорил председатель трибунала, поглядев на учителя из
глубины черного капюшона, - он изготавливает стрелы, а поджигают другие.
- Именно, - согласился учитель. - Невзирая на столь удачное рождение,
он самый недоверчивый мальчик, которого я встречал. Он окружает свои дела
покровом обмана и тайны, никогда не открывает всего, что знает, даже если
это не столь уж существенно. Истинное "я" погребено под толстой скорлупой
скрытности.
- Возможно, это трусость, - вмешался другой из сидевших за столом.
- Мне тоже поначалу так показалось, - подхватил учитель, - поэтому я
следил за ним и испытывал его. Он стоит на своем во всех стычках на
школьном дворе. Он не трус, но наделен невероятным самоконтролем и
отвагой.
- Значит, другие ребята избегают его? - Вопрос сей прозвучал из темных
рядов, выстроившихся вдоль стен подземелья.
Учитель из вежливости попытался было ответить тому, кто задал вопрос,
однако его фигура затерялась в тенях между факелами.
- Нет. И это лишь подтверждает все остальное - его оболочка безупречна.
Остальные дети видят в нем только открытого и живого мальчишку и
обманываются подобной внешностью.
Он неторопливо обвел глазами собрание и поднял руку, требуя поддержки у
сотен собравшихся.
- Прошу доверять мне... Он разумен, расчетлив, холоден сердцем и
чувствителен к этике. Этот семилетка интересуется теологическими
концепциями. Старшие играют в мяч, а он размышляет об Аристотеле. Я и в
самом деле вижу в нем способность к службе.
И сказав это, учитель склонил голову и, отдаваясь суждению собравшихся,
отступил на два шага, как предписывал фемический обряд. Удавка, свисавшая
с его шеи, делала намек еще более прозрачным. Рекомендовавшего отвергнутую
кандидатуру вешали без отлагательств. Таким образом уравновешивались
почести, выпадавшие на долю счастливца, ибо фемисты надеялись собрать в
своих рядах лишь самых многообещающих.
Трибунал посовещался, тяжелые капюшоны наделяли приватностью отдельные
мнения. Школьный учитель и все его собратья вкупе с немногочисленными
сестрами терпеливо ожидали в безмолвии.
Наконец поднялся председатель трибунала. Факел, размещенный в