"Оскар Уайлд. Необыкновенная история, случившаяся с патроном для фейерверка" - читать интересную книгу автора

дочерей. У меня шесть очаровательных малышек, и я боюсь, как бы
они не встретили Щуку. Это настоящий монстр, она никогда не
откажется ими позавтракать. Ну все, счастливо оставаться. Смею
вас заверить, я осталось очень довольна нашей беседой".
"И это называется беседой! - сказал, наконец Патрон. -
Вы говорили все время без перерыва. Тоже мне беседа!"
"Кто-то же должен слушать, - ответила лягушка, - А я
предпочитаю говорить сама. Экономит время, и никаких
возражений".
"Но я очень люблю возражения", - успел вставить Патрон.
"Да что вы! - удивилась лягушка. - Возражать слишком
вульгарно. В наше время в хорошем обществе все держатся одних и
тех же мнений. Еще раз - до встречи; я уже вижу моих дочурок".
И Лягушка уплыла.

"Вы меня очень раздражаете, - ответил Патрон. Вы слишком
дурно воспитаны. Не переношу тех, кто все время, как Вы,
говорит только о себе. В это время ктонибудь другой, я, к
примеру, может хотеть говорить про себя самого. Я это называю
самолюбием, а самолюбие вещь самая отвратительная, я к этому
особенно чувствителен. Дело в том, что я широко известен именно
своим состраданием к другим. Говоря начистоту, вам надо брать
пример с меня; где вы найдете лучший образец? У вас редкий шанс
- скоро мне придется вернуться ко Двору. Я там пользуюсь
большим успехом. Только представьте, сегодня в честь меня
состоялась свадьба Принца с Принцессой. Впрочем, вы
провинциалка, и наверняка про это и не слышали".
"Нет смысла с ней разговаривать, - сказала Стрекоза,
сидевшая на большом камыше совсем рядом, - никакого смысла,
потому что она уже уплыла".
"Это ее проблемы, - ответил Патрон Для Фейерверка. - Я
не собираюсь прерываться только потому, что ей и дела нет. Мне
нравится слушать, что я рассказываю. Это одно из моих любимых
дел. Я часто веду долгие разговоры сам с собой. Я так умен, что
иногда не понимаю из них не слова".
"Тогда вам пора читать лекции по философии", - сказала
Стрекоза, и расправив пару тонких красивых крыльев, взмыла
вверх.
"Очень глупо с ее стороны так неожиданно улетать, -
продолжил Патрон. - Вряд ли ей часто предоставляется
возможность поумнеть. Впрочем, мне до этого и дела нет. Ясно,
что такого гения, как я, рано или поздно оценят по
достоинству".
Тут грязь под ним громко чавкнула, и Патрон опустился
поглубже.

Немного погодя, к нему подплыла Белая Утка. У нее были
желтые лапки и походка настоящей красавицы.
"Кря, кря! - сказала она. - Какой забавный у вас вид.
Скажите, вы так и родились, или с вами произошел несчастный