"Оскар Уайльд. Портрет г-на У.Г." - читать интересную книгу автора

века. Он стоял у стола, положив правую руку на раскрытую книгу. Лет
семнадцати на вид, он поражал необычайной, хотя и несколько женственной
красотой. Собственно, если бы не одежда и коротко подстриженные волосы,
лицо его, с мечтательными печальными глазами и тонко очерченным алым ртом,
можно было бы принять за лицо девушки. Манерой, в особенности тем, как
были написаны руки, картина напоминала позднего Франсуа Клуэ. Причудливый
узор золотого шитья на черном бархатном камзоле и ярко-синие переливы
фона, который так чудесно оттенял цвет костюма, сообщая ему какую-то
светящуюся прозрачность, были вполне в духе Клуэ; да и две маски -
Трагедии и Комедии, - несколько нарочито помещенные на переднем плане,
подле мраморного столика, отличала та строгость мазка и линий, столь
непохожая на легкое изящество итальянцев, которую великий фламандский
мастер так и не утратил полностью, даже живя при французском дворе, и
которая сама по себе всегда была характерным признаком северного
темперамента.
- Прелестная вещица, - заметил я. - Но кто же этот очаровательный
юноша, чью красоту так счастливо сохранило для нас Искусство?
- Перед тобой портрет господина У.Г., - с грустной улыбкой ответил
Эрскин.
Не знаю, возможно, то была всего лишь случайная игра света, но мне
показалось, что в глазах его блеснули слезы.
- Господина У.Г., - повторил я. - А кто он такой, этот У.Г.?
- Неужели не помнишь? Посмотри на книгу у него под рукой.
- Там как будто что-то написано, вот только не разберу что, -
откликнулся я.
- Вот лупа, попытайся разглядеть, - сказал Эрскин, лицо которого не
покидала все та же грустная улыбка.
Я взял лупу и, придвинув лампу поближе, принялся с трудом читать
рукописные строчки, выведенные замысловатой старинной вязью: "Тому
единственному, кому обязаны появлением нижеследующие сонеты..."
- Боже милостивый! - воскликнул я. - Да не шекспировский ли это У.Г.?
- Так говорил и Сирил Грэхэм, - пробормотал Эрскин.
- Но ведь юноша ничуть не похож на лорда Пемброка, - возразил я. - Я же
отлично знаю портреты из Пенхерста. Не далее как несколько недель назад
мне довелось побывать в тех местах.
- А ты и в самом деле полагаешь, что сонеты посвящены лорду Пемброку?
- Совершенно в этом уверен, - ответил я. - Пемброк, сам Шекспир и г-жа
Мэри Фиттон как раз и есть те три фигуры, что выступают в сонетах; на этот
счет не может быть никаких сомнений.
- Что ж, я с тобой согласен, - сказал Эрскин, - но так я считал не
всегда. Когда-то я верил - да, пожалуй, когда-то я верил в Сирила Грэхэма
и его теорию.
- В чем же она состояла? - спросил я, глядя на прекрасный портрет,
который уже начинал как-то странно меня завораживать.
- О, это длинная история, - ответил Эрскин, забирая у меня портрет, как
мне показалось тогда, довольно неучтиво, - очень длинная история. Но если
хочешь, я тебе ее расскажу.
- Меня всегда очень занимали всякие теории относительно этих сонетов, -
сказал я, - но теперь я вряд ли поверю в какую-либо новую идею. В деле
этом уже ни для кого нет загадки. Да и была ли она там когда-нибудь