"Кейт Уилхелм. Крошка, ты была бесподобна!" - читать интересную книгу автора

Схема его ничего особенно сложного собой не представляла.
Человек с электродами, вживленными в мозг, мог транслировать
свои эмоции, которые, в свою очередь, ничто не мешало
передавать в эфир и принимать на специальные шлемы. Через
шлемы эти эмоции ощущали зрители. Ни слова, ни мысли не
передавались, только основные эмоции: страх, любовь,
раздражение, ненависть... Это, плюс телекамера, передающая
то, что человек видит, плюс наложенный звук, и вы в полном
смысле тот человек, с которым происходит что-то интересное,
за исключением одного важного отличия: если будет слишком,
вы можете выключить аппарат. "Актер" не может.
Очень простая схема. Камера и звуковая дорожка на самом
деле даже не очень нужны: многие пользователи вообще
никогда не включают изображение и звук, позволяя
собственному воображению заполнять эмоциональную трансляцию.
Шлемы не продавались, а только сдавались на время после
непродолжительного сеанса подгонки. Годовая лицензия -
всего пятьдесят долларов. Общее число абонентов - тридцать
семь миллионов. Когда растущий спрос на все более и более
длительные периоды трансляции вытеснил их из каналов
обычного телевидения, Херб создал свою собственную телесеть.
Из еженедельной одночасовой передачи шоу превратилось в
ежевечернее, а теперь в эфир шло уже по восемь часов прямой
трансляции и восемь часов записи ежедневно.
То, что началось как "День в жизни Анны Бьюмонт", стало
жизнью в жизни Анны Бьюмонт, а публика требовала еще и еще.
Анна появилась в сопровождении целой свиты обычно
окружавших ее людей: парикмахеров, массажистов, костюмеров,
сценаристов... Выглядела она устало и, увидев Джона и
Херба, одним движением руки отослала всю свиту прочь.
- Привет, Джон, Херб, - сказала она.
- Анна, крошка, ты выглядишь просто великолепно! -
воскликнул Херб, обнял ее и поцеловал.
Она стояла спокойно, опустив руки по бокам. Высокая,
стройная, с пшеничного цвета волосами и серыми глазами. С
широкими высокими скулами и твердой линией рта, может быть,
чуть-чуть слишком большого. На фоне глубокого
красно-золотого загара ее белые зубы показались Джону белее,
чем он когда-либо помнил. Слишком сильная и твердая, чтобы
думать о ней как о красотке, она все же была красивой
женщиной. Когда Херб отпустил ее, она повернулась к Джону и
после секундной нерешительности протянула ему изящную
загорелую руку, сухую и прохладную в его ладони.
- Как ты, Джон? Мы давно не виделись.
Он был рад, что она не поцеловала его и не назвала
"дорогой". Анна улыбнулась краешком рта и мягко высвободила
свою руку, потом повернулась к Хербу. Джон двинулся к бару.
- Все. С меня довольно, Херб, - голос ее звучал слишком
спокойно. Не отрывая взгляда от Херба, она взяла
предложенный Джоном бокал.