"Джина Уилкинс. Странная парочка " - читать интересную книгу автора

картин, но в их расположении не чувствовалось внимания к равновесию и стилю.
Не было никаких безделушек, фотографий и тому подобных личных предметов.
Она вспомнила обставленный лучшими дизайнерами бостонский особняк, в
котором цвета и обстановка менялись каждый сезон. Подлинные картины старых
мастеров, пресс-папье из чистого серебра, хрустальные подсвечники. Ее
детская с ярдами старинных кружев и полками кукол от мадам Александер.
Она вспомнила и бабушкин дом с рядами фарфоровых куколок, конфетницами
и бесчисленными салфеточками. Обколотая керамическая собака в фойе,
разрозненные тарелки в старинном серванте, дешевая репродукция "Тайной
вечери" в столовой. Лоскутные одеяла и вышитые тамбуром афганские борзые
бабушкиной работы. Карандашные рисунки, которые годами присылала ей Анджи,
аккуратно собранные в альбоме на пианино вместе с фотографиями Анджи в
разных стадиях взросления. Она не променяла бы свой нынешний дом на более
элегантный и дорогой в Бирмингеме или любом другом месте.
Неуверенно осмотревшись, она направилась к лестнице, решив, что спальня
Риса должна быть наверху. Нервно сглотнула.
Первая дверь слева от лестницы была открыта. Заглянув, она поняла, что
нашла спальню хозяина. Вся обстановка состояла из кровати, большого шкафа,
ночного столика с лампой, будильником и телефоном и стула, через прямую
спинку которого был переброшен вчерашний пиджак Риса. Над кроватью висела
картина - пустынное штормовое море. Рис крепко спал, растянувшись на
кровати.
Пройдя на цыпочках по пушистому ковру, она остановилась, глядя на
своего работодателя. Он вполне соответствовал ее давешнему представлению:
всклокоченный, с лихорадочным румянцем на небритых щеках. Но, несмотря на
то, что именно это Анджи и ожидала увидеть, реальность ошеломляла. Больной и
одинокий, он так отличался от надменного, неприступного человека, с которым
она работала последние пять месяцев. Анджи знала, с каким негодованием он
отмел бы ее сочувствие, но - сочувствовала.
Обратив внимание на цвет его запавших щек, она нахмурилась. Какая же у
него температура, и принимал ли он жаропонижающее? Она протянула руку,
отдернула и медленно протянула снова. Он спит так крепко. Может быть,
потрогав лоб, она его не...
Не успела рука коснуться кожи, как была схвачена железными пальцами.
- Ой!
Держа ее руку у виска, Рис смотрел чуть затуманенными, но не менее, чем
обычно, проницательными глазами.
- Что вы делаете?
- У вас, кажется, лихорадка, - ответила она настолько спокойно,
насколько это возможно было в данных обстоятельствах. - И лицо горячее. Вы
мерили температуру?
- Нет.
- Лекарство принимали? Аспирин? - Нет.
- Не могли бы вы отпустить мою руку? - осторожно спросила она. - Боюсь,
на ней будут синяки.
Он немедленно повиновался.
- Извините. Я не привык, чтобы ко мне прикасались во сне.
- Это вы простите, что напугала. Как вы себя чувствуете?
- Погано, - нетерпеливо проворчал он. Ей терпение тоже стоило немалых
сил.