"Уолтер Уильямс. Бриллианты имперской короны" - читать интересную книгу автора

краям сцены было установлено множество устаревших и совершенно ненужных
усилителей, причем все было устроено так, что звук гремел из них, словно
усилители были настоящими.
"О-о-о, пылающая любовь", - пел король рок-н-ролла. В ответ на
бессмысленные слова песни, звучавшей на достандартном языке, над сценой
несся визг дебютанток, века назад обратившихся в прах. "Элвис" наклонился
вперед, вытер пот со лба и передал платок одному из своих помощников,
сидевших среди публики. Помощник отнес платок Николь - почетной гостье, та
с поклоном изящно приняла его, на мгновение освещенная прожекторами.
Публика вежливо зааплодировала.
- Ну, и какого черта я буду с ним делать, Мейстрал? -
поинтересовалась Николь, прикрыв рот рукой, чтобы вездесущие
информационные шары не могли читать по ее губам. - Я не намерена сидеть
здесь весь вечер с мокрой тряпкой в руках.
Мейстрал бросил на нее сочувственный взгляд. В ее туалете -
голубоватом одеянии, состоявшем из нескольких слоев полупрозрачного
псевдопанциря, карманы предусмотрены на были.
- Я могу его взять, если хочешь, - предложил он. - Или повяжу его
тебе на руку.
Свет прожектора, освещавший Николь, исчез. Ее бриллиантовые сережки и
колье померкли.
- Я пошлю его Этьену, - решила Николь. - По цвету он больше подойдет
к его костюму.
Она подала знак даме из своего окружения и шепотом дала ей указания.
Этьен, сидевший в соседней ложе, зевнул, прикрыв рот рукой. Он уже решил,
что Пеленг будет нагонять на него скуку.
Перед концертом Мейстрал и Николь приятно позавтракали, обсуждая свою
жизнь, старые времена, старых друзей. Мейстрал обнаружил, что у Николь
была тенденция предполагать, что он знает о состоянии дел Диадемы больше,
чем он знал на самом деле, однако, по его мнению, ему удалось довольно
хорошо скрыть свое невежество. Он и вправду не следил за сплетнями.
Мейстрал откинулся, почувствовав, как кресло подстроилось под
очертания его тела. Он бросил взгляд через холл и увидел графиню Анастасию
в одной ложе с бароном Синном. Графиня пристально посмотрела на Мейстрала
своим ледяными голубыми глазами. По его нервам мгновенно пробежал сигнал
тревоги. Он поклонился, и графиня кивнула в ответ.
Она называет меня отклонением, подумал Мейстрал. Это ведь Хосейли
сделали Элвиса частью Высокого Обычая, вычеркнув из него Шекспира.
Возможно, раздумывал Мейстрал, потому что во времена Шекспира было слишком
много успешных восстаний против монархов. Элвис же был мнимым повстанцем и
в конце концов сделался одним из столпов общественного порядка.
Мейстралу очень правился Шекспир, он читал его в новом переводе
Максвелла Аристида. Особенно хороши, на его взгляд, были комедии. Как он
полагал, это свидетельствовало о его низменных вкусах. Большинство людей
находили их недостаточно утонченными.


Вестибюль был отделан красной кожей и полированной бронзой в
количествах, излишних даже для украшения. Информационные шары неловко
бились под низким потолком, разглядывая толпу в антракте. Половина