"Чарльз Вильямс. Долгая воскресная ночь " - читать интересную книгу автора

нет. Иначе мы бы выписали счет.
"Я еще в постели", - сказала Фрэнс. Да, но не уточнила, в чьей...
Внезапно в голове четко прогудел рожок или труба, тот самый звук, когда жена
говорила со мной по телефону; тогда он напомнил мне что-то знакомое. Бог
мой, что же это могло быть?
Налив себе новую порцию шотландского виски, не разбавленного на этот
раз, я уселся за стол, уставившись на пачку сигарет. Снова принялся
вспоминать детали, строить какие-то предположения. Перебирал в уме самые
невероятные версии, пока не остановился на одной: если телефонная фурия
сказала правду насчет Робертса, то можно допустить, что и остальное
злопыхательница не сочинила. "Или, вы думаете, он у нее один?"
Во всяком случае, в отель Фрэнс звонил не Робертс. К половине шестого
тот уже трижды прошел проверку в чистилище...
Внезапно я вспомнил, что пытался дозвониться жене в отель вчера
вечером, но напрасно. Как знать, не окажутся ли ее россказни о набеге вместе
с Дикинсонами на ночные кабаки Курбон-стрит тоже сплошной липой? По словам
администратора, миссис Варрен вернулась в номер не раньше половины шестого,
а к семи уже оплатила счет и съехала. Хотя меня уверяла, что задержится до
воскресенья. Ни с кем из Карфагена она в гостинице не говорила - только
поинтересовалась, был ли звонок. А затем сложила вещички и упорхнула.
Тут мне на глаза снова попалось письмо биржевого маклера, уголок его
высовывался из-под коробки с зажигалкой. Вскрыв конверт, я несколько минут
вертел в руках листок с напечатанным на машинке текстом, из которого
явствовало, что три дня назад Фрэнс продала все свои акции. Зачем? Для каких
нужд ей понадобились шесть тысяч долларов? У нас общий счет, никаких
передряг по поводу снимаемых ею сумм никогда не возникало. Я скомкал письмо
и швырнул на пол. Ладно! Все одно выведаю у женушки о Робертсе, иначе ей не
выбраться из этой комнаты.
Взглянул на часы. Зная лихую манеру Фрэнс водить авто, подумал, что та
появится здесь не позднее чем через час. Сунул зажигалку в карман, погасил
свет и стал ждать.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Спустя сорок минут во дворе послышался шум мотора, скрипнули тормоза.
Хлопнула дверь гаража.
Повернулся ключ, на кухне зажегся свет, и тут же послышался знакомый
перестук каблучков - на матовом стекле дверей возник изящный силуэт ее
фигуры. В одной руке Фрэнс держала чемодан и сумочку, другой шарила в
поисках выключателя. Вспыхнул свет.
- Привет, - меня прямо-таки распирало от вежливости. - Добро пожаловать
к родному очагу.
Она вздрогнула. Чемодан выскользнул из рук вместе с сумочкой. Глаза ее
вспыхнули гневом.
- Чего ты тут расселся в темноте? Я чуть не умерла от страха!
Одетая в темный приталенный костюм с белой блузкой (ее норковое манто,
наверное, осталось в машине), с широко распахнутыми глазами, резкая в
движениях и вместе с тем грациозная, Фрэнс сейчас (впрочем, а когда нет?)
казалась царицей фей. Вот только ее лексикон!..
- Что за глупые шутки, кретин!