"Конни Уиллис. Последняя виннебаго (Авт.сб. "Неразведанная территория")" - читать интересную книгу автора

этих фургонов не встречал.
Надо сказать, я к ним никогда симпатии не испытывал и, когда Рамирез
позвонила и дала мне это поручение, я сразу подумал, что пора бы
избавиться от некоторых вещей вроде комаров, дорожных разделителей и
прежде всего машин для отдыха. Еще когда я жил в штате Колорадо, они
повсюду в горах ползали по крайней левой полосе. Причем даже в то время,
когда ширина полос была пятнадцать футов, они занимали две полосы, а за
ними тянулся целый хвост легковых машин, водители которых в выражениях не
стеснялись. Я оказался позади такого фургона на перевале Независимости, в
хвосте длинной вереницы намертво застрявших машин. Это из него вылез
десятилетний мальчишка и начал фотографировать. Другой такой фургон не
справился с поворотом напротив моего дома и свалился в "мой" кювет. Он был
похож на кита, выброшенного на берег. Правда, поворот вообще был коварный.
Из боковой двери "виннебаго" вышел старик в отглаженной рубашке с
короткими рукавами, обошел машину и начал мыть ее спереди, макая губку в
ведерко. Где же он взял воду? Рамирез переслала мне данные о "виннебаго":
ее бак для воды едва вмещал 50 галлонов. Этого достаточно для питья, душа
и, может быть, для того, чтобы сполоснуть, посуду. В зоопарке никаких
колодцев не было. Старик же обливал и бампер, и даже шины, словно у него
был большой запас воды.
Я сделал несколько снимков машины, припаркованной посреди просторной
стоянки, а потом телеобъективом снял старика, моющего бампер. На руках и
на лысине у него были крупные рыжевато-коричневые пятна; бампер он тер изо
всех сил. Потом остановился, отошел и позвал жену. Вид у него был
встревоженный, а может быть, просто раздраженный. Я был слишком далеко и
не мог расслышать, сказал он ей что-нибудь, досадливо окликнул или просто
позвал посмотреть, хорошо ли вымыто, и лица его я не видел. Она открыла
металлическую боковую дверцу с узеньким окошком и шагнула на металлическую
ступеньку.
Старик что-то спросил у нее, она, не сходя со ступеньки, посмотрела на
шоссе и покачала головой. Затем подошла к машине спереди, вытирая руки
посудным полотенцем, и оба постояли, оглядывая результаты его работы.
Хозяева-то были подлинные на сто процентов, даже если их машина и была
фальшивкой. Все у них было подлинно американское, вплоть до ее блузки в
цветочек и брюк из синтетики, пожалуй, тоже стопроцентной, и петушка,
вышитого на посудном полотенце. На ногах у нее были коричневые кожаные
тапочки, такие же, какие носила когда-то моя бабушка. Жидкие седые волосы
были аккуратно заколоты. В досье говорилось, что супругам идет восьмой
десяток. Я бы подумал, что девятый, хотя они были, пожалуй, слишком уж
подлинными, а значит, возможно, и ненастоящими, как их машина. Женщина все
вытирала руки полотенцем, как, бывало, моя бабушка, когда волновалась, и
это действие было подлинным, хотя лицо ее не выражало никаких чувств. Она,
должно быть, сказала старику, что бампер совсем чистый, потому что он
бросил губку в ведро и обошел машину сзади. Жена вернулась внутрь и
затворила за собой металлическую дверцу, хотя температура поднялась уже до
сорока трех градусов, а они не потрудились поставить свою колымагу хотя бы
в жалкой тени пальмы.
Я убрал телеобъектив. Старик вынес большой лист фанеры с объявлением и
прислонил его к машине сбоку. На фанере было написано: "Последняя
"виннебаго". Смотрите исчезающую модель. Билет для взрослых 8 долларов,