"Тэд Уильямс. Явившийся в пламени (Орден Манускрипта)" - читать интересную книгу автора

Мне думается, мать тогда приняла бы руку даже самого бедного рыбака,
имей он только свой дом и не будь у него никого из родных. Но вместо этого
к ней посватался человек, чье имя заставляло трепетать всех и каждого.

***

- Какой он, твой отчим? - спросил однажды Телларин. - Расскажи мне о
нем.
- Он твой господин и повелитель, - улыбнулась я. - Что еще можно к
этому добавить?
- Скажи мне, что он говорит и делает в кругу семьи, у себя за столом.
- И лицо Телларина сделалось вдруг по-мальчишески удивленным. - Надо же!
Мне кажется кощунственным даже спрашивать об этом.
- Он такой же человек, как и все. - Я закатила глаза. Вольно же людям
представлять других большими и важными, а себя - ничтожными козявками. -
Он ест, и спит, и пускает ветры. Когда мать была жива, она говорила, что
он занимает в постели больше места, чем трое других, вместе взятых, потому
что мечется во сне и говорит вслух при этом. - Я нарочно принижала отчима,
потому что мне казалось, будто Телларин интересуется им больше, чем мной.
Мой наббанский солдат посерьезнел.
- Как он, должно быть, горевал, когда она умерла. Он, наверное, очень
любил ее?
Как будто я не горевала! Я поборола искушение снова закатить глаза и
сказала со всей уверенностью юности:
- Я думаю, он вовсе ее не любил.

***

Мать сказала однажды, что, когда отчим со своими присными впервые
появился на луговых землях, держа путь к Королевскому озеру, всем
показалось, будто это небесное воинство спустилось на землю. Трубы
возвещали об их приближении, и люди сбегались отовсюду, словно к
процессии, несущей святую реликвию. Доспехи и копья рыцарей сверкали,
начищенные до блеска, а на знаменах была вышита золотом цапля - герб их
господина. Даже кони наббанийцев были крупнее и горделивее, чем наши
эркинлендские лошадки. За воинами шли стада овец и крупного скота, ехали
вереницы повозок - поезд был столь велик, что след от него виден на земле
и теперь, шесть десятилетий спустя.
Я была тогда ребенком и ничего этого не видела - слышала только, о
чем мать с тетками перешептывались за шитьем. К нам прибыл могущественный
властелин, говорили они, наббанский вельможа, называемый многими
Сулисом-Отступником. Он изгнан из родных краев - говорят, сам Лектор
повелел так под угрозой отлучить его от Церкви, ибо Сулис задавал
еретические вопросы о жизни Узиреса Эдона, благословенного Спасителя
нашего. Но кое-кто говорит, что это был заговор против него. Разозлить
церковника - все равно что наступить на змею.
Церковь тогда еще не совсем утвердилась в Эркинленде, и хотя почти
всех обратили в веру эдонитов, очень немногие из Озерного Народа доверяли
Санселланскому Эдониату. Его , называли "поповским ульем" и говорили, что
его глава печется не о Боге, а о собственном преуспеянии.