"Верт Уильямс. Ада Даллас (Роман)" - читать интересную книгу автора

ближайшем времени, я не хочу, чтобы кто-нибудь, узнав про мои занятия,
нанес мне удар под дых. Я хочу распрощаться с этим навсегда.
- Тебе нравится "Ньюкомб"?
- Ты хочешь знать, нравлюсь ли я "Ньюкомбу"? Нет, не нравлюсь. За эти
четыре года я прошла через настоящий ад, но сумела кое-чего добиться и в
июне уже получаю диплом, что редко случается в столь аристократическом
учебном заведении.
Если бы ты только знал, как я их ненавижу! Ненавижу за то, что они меня
презирают. А презирают меня не из-за того, что я проститутка, - да, да,
будем говорить откровенно, я проститутка, - а из-за того, что я
неблагородного происхождения. Вот что говорят, когда ты родом из
Айриш-Чэннел. Про Чэннел все сразу становится понятным, как только
слышишь, с каким акцентом там говорят. Не лучше, чем в Бруклине. Я-то
давным-давно научилась говорить правильно и вовремя скорректировала и
акцент, и туалеты, и даже домашний адрес. Но тем не менее один только
факт, что я родилась и выросла в Айриш-Чэннеле, заставляет их плевать на
меня. А факт этот нельзя ни уничтожить, ни скрыть.
Мои субботние и воскресные занятия скрыть нетрудно, хоть я и
проделывала это неоднократно. Я ни разу-как бы это получше сказать? - не
вступала в деловой контакт вне Мобила, где никто не знает моего настоящего
имени, и всегда надеваю черный парик. Никогда не назначаю свидания - так
мы обычно выражаемся - с теми, у кого на машине новоорлеанский номер.
С тобой мы встретились только потому, что у тебя техасский номер. Как
видишь, я совершила ошибку, - засмеялась она.
Я объяснил ей, что купил машину в Техасе.
- Нет, - продолжала она, - все это не из-за Мобила, все из-за Чэннела,
Меня ни разу не пригласили в клуб, даже в тот, где собираются студентки,
приехавшие из провинции, которых не принимает городское общество. Я
понимала, что так должно быть, но была оскорблена. Я плакала. А
разговаривают они так, будто меня вообще не существует. Не существует, и
все.
Вот почему мне хотелось бы распять на кресте всех этих
аристократических сук и их присных вместе с колледжем Софи Ньюкомб. Потому
что меня для них не существует. Можешь не спрашивать, как я это сделаю, я
знаю, мне это никогда не удастся, но помечтать-то я имею право. Лучше
налей мне еще.
Все это она рассказала мне, когда пришла на другой вечер.
Призналась также, что ее настоящее имя Ада Мэлоун, а потом в отрывках
поведала еще кое-что.
- Ты второй человек в моей жизни, который был добр со мной, не требуя
ничего взамен, - сказала она, и я почувствовал неловкость, потому что
считал себя единственным-Первым был старый индеец-бакалейщик по фамилии
Робишо. Если бы не он, бог знает что сталось бы со мной.
Мой отец, пьяница и бездельник, вынуждал мать, когда она была еще
молодой, кормить и поить его, как он это называл, торгуя собственным
телом. А когда она постарела для подобных занятий, нашел ей работу в
мелкой лавчонке. Мама не позволила ему заставить работать и меня, поэтому
я доучилась при ней до восьмого класса. Потом она умерла. Оказалось, что у
нее было больное сердце, но она ни разу не обращалась к врачу, а просто в
один прекрасный день взяла и умерла. Прямо за прилавком. Два часа ушло на