"Уолтер Джон Уильямс. Зеленая Леопардовая Чума " - читать интересную книгу автора

пузырьков.
Крылья сирены развернулись, и она поплыла.
После охоты сирена - ее звали Мишель - спрятала рыболовные снасти в
куче мертвых кораллов на одном из рифов и, словно призрачная тень,
заскользила над зарослями морской руппии; на ее крыльях играли солнечные
блики. Подняв голову и увидев сплетенные в гигантский клубок корни баньяна,
она высунулась из воды и сделала первый вдох.
Подножия Скалистых островов состояли из мягких известняковых кораллов;
приливы и морская соль сильно разъели известняк, над которым теперь нависали
камни. Из-за этого некоторые из островов стали похожими на грибы с зелеными
шляпками, сидящими на тонкой ножке. Остров Мишель был больше остальных и
имел неправильную форму; у него тоже были крутые известняковые стены, на
шесть метров в глубину подточенные морскими приливами, поэтому взобраться на
берег со стороны моря было невозможно. Баньян Мишель приютился возле самой
воды и тоже был изъеден солью.
Сирена смастерила канатный подъемник - просто петлю на конце
нейлонового каната, который крепился к сиденью на ветке дерева. Она сложила
крылья - складывать их было труднее, чем раскрывать, к тому же с жабрами
нужно было обращаться очень осторожно - и вставила ногу в петлю. По приказу
сирены подъемный механизм беззвучно поднял ее наверх, в гнездо среди густой
ярко-зеленой листвы.
Когда-то Мишель была обезьяной, сиамангом, поэтому чувствовала себя на
дереве как дома.
Во время охоты она подцепила на гарпун желтогубого летрина, которого
сунула в свою сумку для образцов. Вырезав из рыбы лучшие куски, сирена
бросила ее обратно в море, где останки летрина сразу привлекли внимание
стайки мелких рыбешек. Один кусок Мишель съела сырым, наслаждаясь чудесным
запахом свежей рыбы и моря и трепещущей белой плотью, остальное приготовила
на маленькой плите и съела с рисом, который остался у нее с прошлого вечера.
Когда Мишель кончила завтракать, остров уже проснулся. По стволу
баньяна побежали гекконы, пальмовые крабы бочком начали пробираться среди
опавших листьев, напоминая надоедливых торговцев, пытающихся всучить
туристам контрабандные компьютерные диски. Там, где начинались морские
глубины, кружились и опускались на воду малые глупыши, следуя за стаей
охотящихся полосатых тунцов.
Пришло время дневных забот. Мишель уверенно перебралась по своему
канатному пути с баньяна на соседнее железное дерево, где находилась ее
спутниковая связь, достала из сумки деку и начала принимать сообщения.
Несколько журналистов просили дать интервью - легенда об одиноко
живущей сирене распространялась все дальше и дальше. Вообще-то Мишель это
нравилось, но она предпочла не отвечать. Было сообщение от Дартона, которое
она решила оставить на потом. И тут увидела сообщение от доктора Даву,
которое прочла немедленно.
Даву был в дюжину раз ее старше. Мать вынашивала его в своем чреве
девять месяцев, он не был создан в нанокамере, как почти все, кого знала
Мишель. У него был какой-то родственник, знаменитый астронавт; кроме того,
Даву стал лауреатом премии имени Мак-Элдоуни за научный труд под названием
"Лавуазье и его век" и имел рыжеволосую жену, которая была почти так же
известна, как и он сам. Пару лет назад Мишель слушала его лекции в
Университете необъяснимых явлений и даже почувствовала к ним интерес, хотя