"Уолтер Джон Уильямс. Дни искупления " - читать интересную книгу автора

обменивались ударами на тесном ринге, пока Лорену не посчастливилось чисто
инстинктивным ударом справа, который мог предвидеть лишь Господь Бог,
достать противника. Именно потому, что Лорен ненавидел все это, ненавидел
этот маленький ринг и запах пива, ненавидел каждую секунду этой беспощадной
битвы с потом и кровью, он пропадал в баре часами, работая над техникой ног,
над уходами в сторону, обманными движениями, подскоками - всем тем, что
поможет увернуться от этих тяжеловесов с их прижатой к плечу головой во
время атаки, с градом коротких точных ударов по корпусу, которые зачастую
сопровождались затрещинами и зуботычинами. Он не хотел покидать этот ринг.
Бар "На ринге" нередко посещали члены верхушки Демократической партии за
пределами округа, и Лорену не помешала бы популярность среди тех, кто
впоследствии может быть ему полезен. Двигаться по рингу полицейский стал
много лучше. А ненависть придавала силу его кулакам, ненависть к могучим
коротышкам и боевикам больших боссов с их золотыми зубами и постоянным
страхом в глазах.
Он ненавидел и потому никогда не проигрывал. В какой-то момент каждой
схватки он искусственно взвинчивал себя, получая от этого невыразимое
удовольствие, пусть немного фальшивое, но все же удовольствие. Неожиданно
оказалось, что он может предвидеть действия противника. Причем даже с
опухшими от ударов глазами, залитыми потом и кровью, он всегда точно знал,
где и в какой стойке его противник. И он знал, каким образом лишить его
равновесия, а затем уничтожить. Словно в руках его находился невидимый
радар.
Разумеется, он сам часто дрался не по правилам. Бил головой, поддавал
локтями, наступал на выдвинутую вперед левую ногу противника, чтобы удержать
того на месте в момент удара Лорена прямой правой... Политиканы любили
грязные бои. Просто вопили от радости, когда кого-нибудь вышибали с ринга
локтем в челюсть. Когда грязно дрались уголовники, это было в порядке вещей,
то же самое со стороны полицейского казалось чем-то вроде романтического
восстановления справедливости.
Лорен помнил удар головой своего последнего соперника. Этот левша
оглушил Лорена мощнейшим ударом лбом по носу... Лорен, ослепший от боли и
наполовину оглохший, отшатнулся назад, пытаясь стряхнуть головокружение и
одновременно борясь с подступающей к горлу тошнотой. Он чувствовал, как
противник приближается снова, чтобы добить его. Лорен не видел врага, но
знал, где тот находится, чувствовал, что сможет, шагнув вправо, уклониться
от беспощадной левой противника и нанести удар правой.
Лорен двинул так сильно, что сломал свою собственную костяшку. Соперник
рухнул на помост словно подкошенный и все еще не пришел в себя, когда его
уносили. Лорен помнил, как оперся на судью, чтобы устоять на ногах, когда
тот поднял его руку, руку победителя. Лорен стоял, вытирая кровь,
застилавшую глаза, и смотрел вниз, на толпу, как вдруг ненароком в последнем
ряду он заметил сенатора штата из округа Верналилло, которого бил рыжий
танцор, привезенный сенатором из Альбукерке.
Это был последний бой Лорена. Решив, что узнал достаточно, он не хотел
больше принимать в этом участия.
Лорену присвоили звание сержанта, он рассчитался с долгами и пришел к
выводу, что Дэбра ни за что не выйдет за него, пока он не бросит это
смертоубийственное занятие.
Когда бар "На ринге" сгорел дотла, он был счастлив до безумия и