"Алан Уилльямс. История ленивой собаки " - читать интересную книгу автора

вывеской: "Хай-Ло. Буфет. ОТКРЫТ 05.00-21.00. ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА США. КИПЫ
ПРИНИМАЮТСЯ". Мюррей был на чужой территории, однако здесь не было ни
охранников, ни прожекторов, ни сторожевых вышек, ни электро- или минного
заграждения по периметру. Лишь один похотливый полицейский и счастливый
механик.
Мюррей вспотел от жары и остановился. Летное поле было более мили в
ширину, вдалеке виднелись ангары с изогнутыми крышами и ряды транспортных
самолетов, похожих на выброшенную на берег стаю серебряных рыб. Никакого
движения. Казалось, даже в буфете ни души. Это было затишье перед сумерками,
когда наступит время возвращения самолетов с последних рейсов и начнется
двухчасовая деятельность по обслуживанию самолетов, их перезаправке и
подготовке к первым утренним полетам.
Это был самый отдаленный уголок летного поля, отданный исключительно
гражданскому транспорту. Терминал напоминал провинциальный французский
вокзал: старые часы на контрольной башне и балкон с железными изогнутыми
перилами для наблюдателей. Под надписью на четырех языках: "Ненависть не
остановит ничто, кроме вселенской любви. Будда" сидели на корточках две
женщины в черном с косичками. Когда Мюррей входил в терминал, они даже не
взглянули на него.
Уже почти все пассажиры прошли иммиграционный контроль. Мюррей подошел
к стойке, и три очень маленьких офицера в погонах с белым кантом начали
сосредоточенно изучать его зеленый ирландский паспорт со стертой
позолоченной арфой и галльскими буквами. Большинство страниц в паспорте были
перештампованы визами и иммиграционными печатями четырех континентов.
Офицеры задержались на странице с личными данными. Наконец один из них
воскликнул: "Профессор!" - все трое широко заулыбались и пропустили Мюррея
дальше.
В таможенном зале шел шумный спор о свинье, которая к этому времени уже
избавилась от мешковины и успела в нескольких местах испачкать пол.
Таможенники со скучающим видом пометили мелом чемодан Мюррея, даже не
попросив открыть его. Несколько полуголых мальчишек, собравшихся под
надписью: "К ВАШИМ УСЛУГАМ. 50 КИПОВ - ОДНО МЕСТО БАГАЖА", устроили свалку в
борьбе за право поднести чемодан Мюррея. Водитель в рубашке с золотыми
запонками вел такси - абсолютно новую "тойоту" - по центру дороги на
скорости примерно сто километров в час, положив руку на гудок. Мимо
проносилось множество велосипедистов-акробатов; машины петляли, чтобы не
задеть их. С шоссе, идущего от аэропорта, вдоль которого над вонючей водой
стояли на сваях лачуги, "тойота" свернула на неожиданно тенистый бульвар без
дорожного покрытия. Полустертые, блеклые вывески: Coiffeur de Paris, Le
Jockey Taileur, Cafe Tout Va Bien, Tiger Beer. Буквы местами отсутствовали.
Они проехали мимо единственного в городе светофора, который так и не
заработал со времени последнего визита Мюррея, чуть больше года назад, и
свернули на главную улицу. По сторонам - одноэтажные деревянные магазинчики,
заваленные под самую крышу щедрыми дарами Большой Силы: американскими
моющими средствами, французской косметикой, шотландским виски, джином,
бурбоном, сигаретами "Кинг сайз", печеньем, электробритвами и фенами,
стиральными машинами, часами, фотоаппаратами, транзисторными приемниками,
даже портативными телевизорами, хотя ближайшая передающая станция находилась
более чем в шестистах милях от города.
И золото. Золото было разложено, как фрукты на рыночных прилавках.