"Дэвид Л.Уилсон. Нечестивый Грааль " - читать интересную книгу автора

этому вопросу. Мы с вами не раз обсуждали мое отношение даже к каноническим
Евангелиям. Изначально имена Матфея, Марка, Луки и Иоанна не соотносились с
конкретными составителями Писаний. Их Евангелия являлись анонимными
произведениями; каждое было провозвестником одной из существовавших тогда
христианских сект, его "благой вестью". Присвоение Евангелиям
предполагаемого "авторства" произошло в гораздо более поздние времена. Все
они были записаны маюскулом,* без всяких заголовков, без деления на главы
или отдельные стихи. В них практически отсутствовала пунктуация, а также
пробелы между словами. Пропись в них была даже не арамейская или еврейская,
современная той эпохе, а греческая. Так или иначе, после более чем двух
тысячелетий тщательного их изучения пока не нашлось человека, который привел
бы очевидные доказательства их несостоятельности. Эти Евангелия были и
остаются официальным документом всех христианских религий.
______________
* Маюскул - пропись заглавными буквами.

Романо прервался и внимательно поглядел на Чарли и Карлоту, словно
желая удостовериться, что они следят за ходом его рассуждений, и
поинтересовался:
- Неужели вы и теперь сомневаетесь насчет моего мнения о рукописи,
которая ни разу не подвергалась ни одному гласному исследованию или
толкованию, которая даже не заверена ни одним из экспертов? Так возможна она
или нет?
Чарли пожал плечами:
- Интересно все же, что думает по этому вопросу профессор Хэймар.
- Вот здесь, Чарли, я с тобой соглашусь. - Романо указал на пюпитр с
репродукцией Пуссена: - Почему бы вам вдвоем пока не заняться сбором
дополнительных сведений об этой надписи? А я пойду навещу профессора Хэймар
и спрошу ее мнение.

7

Высокие обветрившиеся кирпичные башни величественно обступили
палисадник у входа в лечебницу Бэльвю. Шагая по тенистой аллее и примечая
рядом то фонарный столб "под старину", то бетонную цветочную чашу или
многоярусный фонтан, Романо не мог не дивиться напыщенности антуража. В
Бэльвю он шел впервые в жизни и до сих пор сомневался, правильно ли
поступает. Тем не менее у него оказалось столько общего с Бриттани Хэймар,
учитывая недавние события, что о простом совпадении даже речи быть не могло.
Романо уже виделся с ней на двух-трех научных конференциях. В общих
комиссиях им участвовать не довелось и даже беседовать, кажется, ни разу не
приходилось, но ее лицо было знакомо священнику, и при встрече он должен был
бы узнать эту женщину. Его сбил с толку цвет ее волос: он запомнил
профессора Хэймар темной шатенкой, а пострадавшая, под голову которой он
подсовывал куртку, была яркой блондинкой.
Длинная галерея, ведущая ко входу в лечебницу, была заполнена
посетителями и медицинским персоналом. Романо терпеливо отстоял очередь в
регистратуру, рассматривая красочные вымпелы, свисающие с потолка и
придающие вестибюлю почти праздничный вид. Во всем остальном это была
обычная больница, и легкий запах антисептика лишь подчеркивал царящую в ней