"Роберт Уилсон. Компания чужаков" - читать интересную книгу автора

спираль.
Она стояла, прижав ладони к ушам, не впуская в себя жуткий гул
разрушения. Но глаза и рот невольно раскрылись при виде того, как задняя
часть дома неторопливо обрушилась в соседский сад и обнажилась кухня -
противоестественно мирная, совсем не задетая взрывом. Шипение выползавшего
из разорванных труб газа вдруг прорвалось огненным валом, прокатилось по
улице, сшибая спасателей с ног. В кухне осталась лежать неподвижная фигурка
в горящей одежде.
Подбежав к невысокой ограде дома, она закричала в раскаленный жар
погибающего дома:
- Папа! Папочка!
Пожарник обхватил ее сзади, грубо поволок прочь и швырнул в объятия
патрульного, попытавшегося было удержать девушку, но та вырвалась как раз в
тот момент, когда рояль, - на котором два лишь часа тому назад она играла
ему! - рояль рухнул-таки в бездну, испустив последний нестройный аккорд, и
ей показалось: что-то порвалось в ее легких, лопнуло в ее груди. Нотные
листы вспыхнули и сгорели, музыка исчезла, а он - он лежал ничком у подножия
огненного вала, который спасатели поливали из множества рукавов, но кровавая
стена, шипя и отплевываясь, не собиралась сдаваться.
Снова громкий треск - обрушилась крыша, оконные рамы, как были,
целиком, посыпались на улицу, точно выбитые зубы. Крыша совпала с полом,
рассыпалась по асфальту черепица. Мгновение передышки, и крыша, пробив пол,
полетела этажом ниже, гигантским пыльным облаком накрыла рояль, загасив
огненную музыку, раздавив изогнутый хребет инструмента, и увлекла его вместе
с собой промеж огненных столпов балок на первый этаж, прямо в стеклянную
дверь веранды.
Патрульный едва успел ухватить девушку, вцепился в ее воротник, а та,
извернувшись, укусила его за кисть, да так, что полисмен, крякнув, отдернул
руку. Вот дикарка, черноволосая, цыгановатая, ругался он про себя, и все же
он обязан был оттащить ее прочь, оттащить бедняжку, не смотреть же ей на то,
как отец горит в растворе стеклянных дверей, почти у ее ног.
Примерившись, патрульный сгреб "цыганку", медвежьей хваткой прижал к
себе, только ноги забились в воздухе, и вот уже она обмякла, тряпичной
куклой поникла у него в руках.
Женщина, бледная как смерть, подбежала к патрульному и крикнула, что
это ее дочь, и страж порядка несколько смешался, поскольку он видел, как
горит человек, которого девушка звала отцом, и знал, что жена этого человека
лежит мертвая в кухне.
- Там, в доме, ее отец. Она звала его.
- Это не ее отец, - устало возразила женщина. - Ее отец давно умер. Это
ее учитель музыки.
- Что она делает здесь, на улице? - вспомнил о своих обязанностях
патрульный. - Общую тревогу еще не отменили.
Девушка вырвалась, оттолкнув мать, и пробежала вдоль стены соседнего
уцелевшего дома в сад, освещенный так и не потушенным пожаром. Промчавшись
через пожелтевшую лужайку, она скрылась в кустах у задней стены. Мать пошла
за ней. Бомбы все еще падали, слышался треск зениток, прожекторы шарили в
темном бархатном небе. Перекрикивая грохот и рев пламени, мать взывала к
дочери, пронзительно кричала в тревоге, яростно умоляла выйти.
Девушка скорчилась, зажав руками уши, зажмурив глаза. Два часа назад он