"Dark Window. Круги измерений" - читать интересную книгу автора

квадрат дневного света.
Разумеется, первым делом следовало выспросить об Орлике всех, кого только
возможно. Беда в том, что население второго круга не встречало Виктора с
хлебом-солью. Скоро он понял, что даже без душистого каравая и резной
солонки к нему не выйдет ни девушка в русском сарафане, ни группа
ответственных товарищей, про которых обычно пишут "и другие", когда в
международном аэропорту торжественно встречают лидирующих представителей
братских и дружественных стран.
Виктор решил проявить инициативу и активную жизненную позицию. Это
выразилось в том, что у ближайшей двери он остановился с твёрдым
намерением проникнуть внутрь. Но у порога смелость то ли приотстала, то ли
наоборот забежала вперед. Порыва хватило лишь на то, чтобы культурно и
осторожно постучать по гладкой поверхности.
"Тук, тук", - разнеслось по коридору, а ответом была тишина.
"Не повезло", - подумал Виктор и подкрался к следующей двери.
"Тук, тук-тук", - Виктор разнообразил и продлил вступительную речь. В
полном соответствии славным партизанским традициям из-за двери не
донеслось ни звука.
У третьей двери Виктор снова хотел постучать, но вовремя передумал.
Вместо сообщения о своём прибытии он плавно толкнул дверь. Усиленная
активная жизненная позиция немедленно принесла плоды. Дверь приоткрылась,
и, засунув голову внутрь, Виктор обнаружил за дверью небольшую каморку.
Ближнюю её половину занимал верстак, полузасыпанный старой стружкой. В
дальней на двух истертых временем и обстоятельствами стульях сидели двое
немолодых мужчин и вели беседу, вытянув ноги к стене, на которой был
нарисован очаг с пылающим огнем. От очага ощутимо сквозило.
- И знаешь, что я тебе скажу, Джузеппе, - яростно размахивал руками
высокий с седой шевелюрой. - Никто ведь так и не доказал, что Круги
Измерений, на втором из которых мы сейчас находимся, вообще существуют.
Придется, видно, мне заняться этой проблемой. Глядишь, годиков через
десять-двенадцать...
- Эх, Карло, - вздохнул приземистый и лысоватый. - И охота тебе
философствовать. Прибрался бы вот лучше. Или сына хотя бы смастерил. А то
и не останется после тебя ничего. Я вот тебе и полено подходящее притащил.
С этими словами он легонько пнул потрепанный, заляпанный грязью и
продуктами жизнедеятельности мышей серый мешок, откуда сразу донеслось
одобрительное похрюкивание.
- Не о том ты, Джузеппе! Не о том! Ну подумай, до того ли мне сейчас, -
огорчился Карло и умоляюще сложил руки на груди. - Я тебе о звёздах, о
вселенной, о сущности нашего мира, о вечности, в конце-то концов. А ты мне
про полено какое-то. Мелочный ты человек, сразу видно, что столяр.
- Ах так, - начал краснеть Джузеппе. - Значит, всего лишь столяр. А
инструмент кто тебе мастерил? Вселенная? Звёзды? Ты сам?
- Что инструмент, - Карло задрал голову к небесам. - Оболочка и только. А
звуки из него извлекает тонкая душа музыканта. Да, Джузеппе, тебе этого не
понять. Нет, не буду я из твоего полена делать человечка. Вырастет он,
натворит делов, и останусь я в памяти людской не как гвоздь мироздания, а
как отец никчемной, деревянной, плохо воспитанной куклы.
- Гвоздь мироздания, - издевательски протянул Джузеппе. - Мысли твои
хороши за стаканчиком вина для нашей с тобой беседы, да и только. Разве