"Dark Window. Смотритель атракционов" - читать интересную книгу автора

Странно, прошло всего полгода с того дня. Когда жизнь заполнена делами,
время летит стремительно, как кабинка в атракционе. Для выброшенных на обочину
время идет так же скоро, как поезд, загнанный в тупик. Всего полгода. И два с
половиной с момента принятия закона, запрещающего убивать детей. Вне
зависимости от обстоятельств.
Атракцион, на котором мы работали, задумывался скромнее. Медленное
скольжение по спирали, пока вокруг оживают подсвеченные голубым и
бутылочно-зеленым развалины затерянных городов древней Индии. Шевеление
опахала, трубный зов слонов, шорох падающей лианы, мимолетный взгляд блестящих
глаз из под чадры, мелькнувшей между колонн изъеденного временем замка,
просыпающиеся и тающие в зарослях виниловых джунглей индийские мелодии.
Моя работа заключалась в том, чтобы улыбаться. Улыбаться, улыбаться и
улыбаться всю смену. А параллельно подавать руки, помогая сесть или вылезти,
проверять, активизировалась ли крепежная система, и наблюдать, чтобы никто из
клиентов не оказался в той части, куда допускаются только свои люди. Там, где
прикручены главные гайки. Надо всегда помнить про главные гайки, потому что на
них держатся жизни людей, доверившихся тебе на время погружения в иллюзии.
Последняя улыбка, сигнал взмахом руки оператору, плавная остановка
кабинок, щелчок замков. Тогда и появляется бархатный мешочек. Появляется лишь
для короткого путешествия до сервисной будки, чтобы до утра упокоиться на
личном крючке. Мгновенный взгляд дежурного: все мешки на месте, ряд заполнен,
атракион закрыт, беспокоиться не о чем.
Я уже видел свой ряд. Мешочек Оливии, как обычно, висел впереди всех.
Затем красовался мешочек Мелани с вплетенной в шнурок красной ленточкой. Рядом
приткнулся опознавательный знак Стефани. Пустыми оставались лишь два последних
крючка: мой, да еще куда-то запропастился Роман.
"Индийские виражи". Вроде бы ничего особенного. Мишура. Иллюзии. Но мы
дорого платим за иллюзии, способные хотя бы на несколько минут вытеснить
окружающую реальность. Наивысшую силу миражи имеют в последние минуты работы,
когда сумерки опускаются к самой земле.
Тогда и появилась та троица. Пацанчики уже успели набраться и по каким-то
неведомым причинам очень, очень, очень сильно обозлиться на окружающий мир.
Прищуренные глаза сверлили нехорошими взглядами плавно перетекающую толпу. Но
люди, опьяненные творящимся вокруг праздником, не замечали тех взглядов. А
невнимание подхлетывало троицу. Злость, подогреваемая обидой, вскипала и
готовилась выплеснуться. Опасность нарастала. Хотя, может, тогда мне все это
просто казалось. Может, ничего бы и не произошло. Совсем ничего, если бы
троица просто покинула парк и раскокала бы от избытка чувств пару виртрин
центрального проспекта. Но на пути троицы оказался атракцион, на котором мы
работали. Мой атракцион.
Если бы я не обернулся...
Если бы дверь уже была закрыта...
"О! - сказал низенький и неказистый, скользнув взглядом по волнистым
изгибам конструкции, обшитой в пластик с голубыми и фиолетовыми молниями, -
Клевая хата! Здесь и перепихнемся." Двое разом кивнули. Возможно, им некуда
было идти. Хотя скорее наоборот, им все равно где было остаться.
"Мы за бухлом, - объявил худенький и верткий, - а ты, Кнопа, прошвырнись
пока здесь." Он так и сказал "Кнопа" с ударением на последний слог, пока
низенький оглядывал наш атракцион. По-хозяйски оглядывал, как будто тот всегда