"Dark Window. Стоящая за ветром" - читать интересную книгу автора

уже не мог остановиться. Я не мог просто молчать. Почему никто из нас уже не
умеет просто молчать? Почему тишина всегда кажется мрачной, гнетущей, мертвой?
Особенно, когда нет ветра.
Я потянулся к выгоревшему до бледного оранжа мятому квадратику "Магны".
- Не надо, - остановила она меня. Голос был такой, что хоть плачь.
- Не надо, - повторила она. - Почему ты смотришь вниз?
Я смутился. Я всегда смотрел вниз.

А когда вскинул голову, то...
Со склонов нависали дома. Старые, древнее лестницы. Как люди. Некоторые из
них прятали свои года за слоем свежего теса. Некоторые смирились с
подступившей дряхлостью и лысели, безвозвратно теряя карнизы и наличники. Один
дом прикинулся обычной коробкой, другой являл миру отштукатуренный угол.
Приземистый домина, сложенный из белых кирпичей, молодцевато выглядывал из-за
плеча своего превращающегося в труху прадеда.
- Где-то здесь, - сказала девушка, стоящая ЗА ветром. - Я чувствую, она
недалече.
- Не долечен? - не удержался я. - кто у нас не долечен?
И заработал укоризненный взгляд.
- Спугнешь, - серьезно предупредила она. - Одно неосторожное слово и ветер
услышит тебя.
- Прорвемся, - пообещал я. - Как увидишь, гони ее мне навстречу, а я уж не
выпущу.
- С тобой нельзя искать тайны, - бесстрастно вымолвила она. Губы сжались
натянутой струной, а лицо поскучнело.
Слава богу, я чудом сдержался, а то бы мы не добрались и до первого дома.
Только я открыл рот, как почувствовал летящий навстречу порыв ветра. Не сам
ветер. Ветер до меня не добрался. Предчувствие ветра, если можно так сказать.
Но оно преобразило мир. Я увидел. УВИДЕЛ! Весь мир наполнился тайнами. За
каждой ступенькой, за каждой травинкой, за каждым камешком. Протяни руку, и
она - твоя! Но даже при таком обилии тайн, мне хотелось Самую Особенную. После
я понял, что руку протягивать не стоило. Самая Особенная шагала рядом и
держала мое запястье своими теплыми пальчиками. Я понял, что она умела
превращать жизнь в игру. Всю жизнь в бесконечную и яркую игру, где люди были
не безмозглыми фишками, а вселенными. Только это "после" наступило очень
нескоро.

Дома расступились и выпустили нас на узкую улочку. Раскисшая тропка
накрылась двумя длиннющими досками. Свежими, нетронутыми. Когда я сделал
первые пять шагов, то не утерпел и оглянулся. Мы не оставляли следов. И дома
подобрели, дома были довольны нами. Девушка не смотрел ни на дома, ни даже на
меня. Прищурив глаза, она вглядывалась то в изломанный орешник, то в
поредевшие заросли крапивы, то на кусты черной смородины, давно обобранные
неизвестными героями. Ветер шелестел совсем рядом, но при нашем приближении
деревья обмирали, чтобы минут через пять вновь тряхнуть своими ветками и
почуствовать, как задремавшие соки вновь бурлят, радуясь жизни и позабыв про
коварную осень. Губы девушки неслышно шептали. А я молчал. Навалившая тишина
сначала давила неимоверно. Слова грубо пихались на языке, вырываясь наружу. Но
постепенно несанкционированный митинг рассосался, а тяжесть безмолвия
сбрасывала вес с каждой секундой. Потом она и вовсе отстала, словно