"Линда Уиндзор. Заложница любви " - читать интересную книгу автора

меланхолически-серый, преобладавший в последние дни. Гвендолин
снисходительно улыбнулась:
- Что за шалость ты затеваешь? Вспомни, о чем заклинала тебя тетя
Агнес!
- Сюда! Сюда! - позвала стоявшая неподалеку пожилая женщина.
Она как бы старалась удостовериться, что ноги еще могут двигаться.
- Мне совсем не нравится то, чего я не понимаю, Гвендолин! В таком
дьявольском путешествии, как это, нам вполне может встретиться и Черный
Боров! Кости у меня ломит вот уже три дня подряд. Говорю я вам, это
знамение! - женщина подтолкнула Бронуин локтем. - Я возьму у тебя плащ для
Кэрин, раз уж он тебе сейчас не нужен. Бедная девочка совсем замерзла и
окончательно закоченеет, если не согреется побыстрее.
- Ради Бога, Агнес! - заворчал на свояченицу Оуэн. - Это ревматизм
терзает твои старые кости, а не какое-то знамение! И прекрати молоть всякую
чепуху при моих воинах! Нечего их пугать! У них полно забот и без твоих
знамений!
- Кроме того, тетя Агнес, - мягко вступила в разговор Бронуин,
освобождаясь от мехового плаща, чтобы передать его молоденькой служанке, -
все знают, что плохо придется тому, кто встанет на пути у ворона.
Ей не хотелось, чтобы кто-то замерз в дороге, будь то хоть служанка.
Все равно плащ был подарком, оставшимся у нее после разорванной помолвки. Не
жалко, даже если бледная дрожавшая голодранка найдет в себе силы убежать,
прихватив с собой дорогой плащ.
- Мы-то знаем это, Бронуин, девочка, но Черный Боров не знает, - тихо
ответила ей тетка и громко добавила: - Кэрин тебе будет благодарна.
Согнув свои больные колени, Агнес укутывала плащом юную служанку,
хлопоча над нею, как наседка над цыплятами.
Тетушка была не только добрейшим человеком, но и неисчерпаемым
источником сведений о том, как устроен мир - как материальный, так и
духовный. В свое время она узнала все это от бабушки-ирландки, и всю жизнь
Агнес посвятила углублению знаний, в то время как младшая сестра Гвендолин
сосредоточила свои помыслы и усилия на том, чтобы заполучить себе хорошего
мужа. И обе вполне преуспели в своих устремлениях.
- Почему бы тебе, тетя, не прогуляться со мной к озеру после того, как
я запру ценные вещи в мамином сундуке? - предложила Бронуин.
Вещи, хранимые ею при себе, будут ей мешать кататься по льду, что она
непременно станет делать, если, конечно, лед окажется достаточно крепок.
Мать же позаботится о сохранности ценностей.
- Бронуин, ты испортишь башмаки!
- У меня с собой есть еще одна пара, мама, - упрямо возразила дочь. - Я
чувствую, что должна подвигаться, иначе просто умру!
- Истинная дочь своего отца! - недовольно отозвалась Гвендолин.
- Чувствуешь, что должна подвигаться, иначе просто умрешь?! О, я знаю,
в чем состоят твои затруднения, и дам тебе совет, девонька, но не раньше,
чем ты выйдешь замуж, - хотя все члены семьи бегло говорили по-английски,
уэльский говор иногда проскальзывал в их речи, и сейчас Оуэн использовал
уэльское "девонька" как проявление нежности, потому что английское слово с
тем же значением резало ему слух.
- Оуэн Карадокский, как вы можете говорить подобное своей столь юной
дочери?