"Вайолет Уинспир. Дикий мед " - читать интересную книгу автора

лихорадочно, как будто разум отказывался осознать, что она на самом деле
находится в Корнуэлле и вышла замуж за этого человека.
- Поль, ты на самом деле собираешься довести это до конца - этот...
этот брак, на который ты меня вынудил? - Слова сами собой сорвались с губ,
она просто не могла их удерживать.
С холодным, подчеркнуто безразличным видом он вынул портсигар и
протянул ей.
- Я дал тебе возможность выбора, моя дорогая, - он выпустил из ноздрей
дым. - Я вовсе не заставлял тебя идти к алтарю с пистолетом у виска.
Выбор? Домини содрогнулась, услышав это слово. Неужели он верил в то,
что говорил?
Ее голубые глаза потемнели от страха и растерянности, она внимательно
вглядывалась в его лицо. Наконец взгляд остановился на шраме, пересекавшем
его правый висок. Казалось, только этот шрам и придавал ему вид живого
человека, только он и свидетельствовал о том, что Поль уязвим, по крайней
мере, физически.
- Я-я не могу поверить, что ты такой каменный, Поль, - воскликнула
она. - Но ты ведешь себя будто так оно и есть. Как будто тебе нет дела до
того, что ты силой ворвался в мою жизнь и оторвал ото всего, что мне дорого,
только для того, чтобы я стала твоей игрушкой! Неужели ты думаешь, что я
прощу это и что когда-нибудь ты станешь мне нравиться?
- Ты говоришь, как похищенная сабинянка, дорогая моя. - Он стряхнул в
камин пепел с сигареты, а золотистые глаза его непонятно улыбались. - Я
прекрасно знаю, как ты ко мне относишься, но нравиться - это тривиально, а у
меня нет времени на тривиальности. У меня немного слабостей, Домини, и одна
из них - любовь к необычайному, редкому, а ты, как я считаю, существо
редчайшее. Ты очаровательна, но не суетна, есть в тебе какая-то тайна, за
чем может прятаться что угодно: лед или пламя. Он поднес ко рту сигарету и
глубоко затянулся.
- Я хотел тебя с того самого момента, когда мы познакомились в
Фэрдейне. - Он поймал ее взгляд и, удерживая его, продолжал:
- Когда я обнаружил подлог твоего кузена, я помчался в Фэрдейн в
сумасшедшей ярости, твердо настроенный рассказать твоему дяде о том, что
натворил его ничтожный сын, а там встретил тебя. Когда я последний раз был в
Англии, ты все еще училась в школе, но именно в тот мой приезд ты вошла
после прогулки по вересковой пустоши и ветер превратил твои губы в розу, а
глаза в драгоценные сапфиры. Я смотрел на тебя, и видел не
девочку-школьницу, а невесту, и с того самого момента преступная ошибка
твоего братца стала орудием в моих руках.
Ты отшатнулась, Домини, но я надеялся, что мне не придется
воспользоваться этим орудием. Надеялся, что сможешь... во всяком случае,
ясно, что ты относишься ко мне как к жестокому греку, нанявшему твоего
кузена менеджером одного из филиалов империи Стефаносов...
Тут он помолчал, и от звука зашипевшей смолы из развалившегося
соснового полена на шее Домини задрожал и забился нерв.
- Я хотел тебя, Домини, - улыбка на лице Поля казалась какой-то
странной, невеселой, - и готов был платить любую цену.
Она содрогнулась от отвращения к его жестокой откровенности, сознавая в
то же время, что, если бы он говорил ей о любви, она не чувствовала бы
ничего, кроме презрения. Она растерянно смотрела на него, как и в первый