"Уолтер Уинвард. Возвращение к каменным языкам (Сб. "Жизнь зверя")" - читать интересную книгу автора

затишья, во всех деталях описал и все повороты, ведущие к моему дому.
Первым делом мы откупорили бутылку и помянули боевых товарищей,
которых уже нет с нами. Недоумение, возникшее по приезде, быстро
рассеялось и забылось. После легкого ужина я показал Лоусону библиотеку.
- Чем же ты заполняешь свое время? - жмурясь от удовольствия, спросил
Лоусон, когда мы удобно расположились за гостиным столиком, с сигарами и
потягивали портвейн.
- Дел у меня не так много, - ответил я, - погулять, пострелять да
порыбачить. Так себе: не жалуюсь, но скучаю.
- Тогда почему бы тебе не уехать?
- А куда? В этом доме я прожил всю жизнь. Правда, скажу тебе по
секрету, я несколько раз пытался продать его с торгов. Не берут. Никто не
хочет жить в провинции. Сейчас в больших городах на разрухе можно
сколотить состояние. Лет через десять - пятнадцать кто-нибудь и купит мой
дом, но тогда я буду уже стар и меня не сдвинешь ни за какие деньги.
- Тебе надо жениться, - улыбнулся Лоусон. - Найди себе женщину; с
ними приятнее проводить время, чем сидеть одному.
- Где они, эти женщины? Всю жизнь собираюсь жениться, было бы на ком.
Так мы сидели и мирно беседовали часа два, пока Лоусон не сослался на
усталость.
- Извини, старина Петер, но поездка стоила мне много сил.
Я постарался загладить свой промах:
- Действительно уже поздно. Последствия бессонницы: совершенно
забываю, что другим нужен отдых.
Уединенная и праздная жизнь в последние месяцы стала сказываться:
ночи я уже проводил не в постели, как все здоровые люди, а в кресле перед
камином, ожидая рассвета, когда удавалось забыться на несколько часов..
Я показал Лоусону его комнату, пожелал спокойной ночи и вернулся к
себе. Как обычно, сон не шел. Я завернулся в широкий халат, придвинул
кресло поближе к огню и поудобнее уселся, вытянув ноги и уперев их в
каминную решетку.
Настенные часы пробили два. Я закурил сигарету. Время тянулось
медленно. Приглушенно постукивал маятник. Я смотрел на тлеющий огонек,
приближающийся к моим губам. Незаметно меня охватила приятная дрема,
голова свесилась на грудь, и сон почти смежил глаза, как вдруг во мне все
насторожилось: я услышал шелест крадущихся по коридору шагов. На мгновение
меня успокоила мысль, что Лоусон мог отправиться в ванную. Шаги замерли, и
я почувствовал на себе тяжелый взгляд, от которого волосы зашевелились на
голове. Подобное ощущение я много раз испытывал во время войны и в
нескольких случаях был обязан ему жизнью.
Через минуту шаги стали удаляться, потом я услышал, как скрипнула
лестница, и наступила тишина. Входная дверь отворилась и с шумом
захлопнулась. Я вскочил и подбежал к окну. В темноте я разглядел спину
торопливо шагающего человека. Он шел прямо к дороге. Конечно, я узнал его:
это был Бен Лоусон. Я следил за его высокой фигурой, пока он не скрылся
между деревьями, потом зажег спичку и посмотрел на часы: они показывали
два тридцать.
На следующий день за завтраком мой гость не обмолвился ни словом о
своей ночной прогулке, и мне показалось благоразумным вообще не упоминать
о ней. Возможно, он не мог заснуть в непривычной обстановке, и я бы смутил