"Филлис Уитни. Тайна "Силверхилла"" - читать интересную книгу автора

образом, чтобы им не приходилось общаться.
Уэйн Мартин утвердительно кивнул.
- Стена рассекает дом на две равные части, и никто никогда не пытался
пробиться через нее. Правда, Диа пристроил сзади галерею, которая соединяет
обе стороны дома, но войти в здание можно только через парадную дверь и
через башенные балконы.
Он провел меня через дверь, обе створки которой были распахнуты, и мы
вошли в поразительно красивую комнату, которая, наверное, мало изменилась с
тех пор, как моя мать жила в этом доме. Комната была настолько большой, что
в ней свободно поместились два дивана - один в стиле Данкен Файер, с резной
спинкой, другой - грациозный Чиппендейл, крытый золотистой дамастной тканью.
По сторонам невероятно высоких окон висели атласные шторы, на которых можно
было различить выцветший узор, выдержанный в золотистых и аметистовых тонах.
Яркие краски двух розово-голубых персидских ковров за долгие годы выцвели,
стали мягкими и оттого еще более прекрасными. С потолка свисали две
хрустальные люстры с высокими белыми свечами в подсвечниках. Обои были
покрыты серо-голубым орнаментом, изображавшим лепестки цветов, а деревянные
украшения из золотого каштана были сохранены в их естественном виде - они
были невообразимо красивы. В те дни, когда строился этот дом, никому не
пришло в голову побелить стены, чтобы сделать комнаты более светлыми, или же
как-нибудь скрыть естественный блеск натурального дерева.
После беглого осмотра комнат я стала искать глазами пространство над
каминной полкой из коричневого с белым мрамора. Однако вместо двух
портретов, которые я ожидала увидеть, там висел только один. То, что рядом с
ним раньше висел другой, было очевидно: на обоях остался более яркий
квадрат, а кроме того, оставшийся портрет висел не в центре, а как-то сбоку.
- Это - Джулия Горэм, да? - спросила я, удивленно всматриваясь в
молодое лицо моей бабушки.
- Когда с нее писали этот портрет, ей было двадцать четыре года, -
ответил Уэйн. - Рядом с ним должен висеть портрет вашего деда, написанный
тогда же.
Девушка на портрете была на год старше меня и давно уже замужем. У нее
были темные волосы, уложенные в пышную прическу "помпадур", а сзади она
носила большой шиньон. Голова ее была слегка повернута в сторону, платье -
шелковое, гранатового цвета, глубокий вырез обнажал длинную тонкую шею,
плавно переходившую в четкую линию подбородка. Полные губы слегка улыбались
загадочной улыбкой, словно она думала о чем-то греховно приятном, а большие
аметистовые глаза под темными бровями глядели мечтательно.
- Художник уловил момент, когда она находилась в состоянии, чуждом
напряжения, почти - хотя и не совсем - спокойном, в ее руках с длинными
пальцами - очень похожими на мои! - покоившихся на коленях, все же ощущалось
какое-то напряжение: казалось, она вот-вот поднимет их и сделает какой-то
быстрый повелительный жест. На портрете она была изображена в три четверти,
ее фигура четко выделялась на фоне какой-то бледной, нейтральной драпировки,
но в первую очередь внимание зрителя привлекало лицо - молодое, навсегда
запечатленное художником. Так Джулия Горэм выглядела примерно в 1911 году,
столько лет назад! Ей было тогда двадцать четыре и она славилась здесь и за
границей как темпераментная красавица.
Я смотрела на портрет и дивилась. Она была для меня совершеннейшей
незнакомкой - как тогда, так и теперь. Но я была обязана ей самим фактом