"Филлис Уитни. Слезинка на щеке" - читать интересную книгу автора

незнакомца, предлагая то немногое, что у нее было, обещая заплатить больше.

Он не рассмеялся, не разозлился.

"Бесполезно убегать. Я, может, и сам постарался бы исчезнуть, если бы
знал как. Но я предпочитаю остаться в живых".

Доркас не поняла, угроза это или нет, но остатки мужества покинули ее.
Она побрела к постели, на которой спала девочка, и взяла ее на руки.

Незнакомец отвез ее к Джино. По отношению к Доркас он вел себя
безразлично-вежливо, но Доркас безумно боялась его. Он ни разу не обратился
к ней, разве что по необходимости, он даже не представился. Запуганная
последующими событиями, она редко вспоминала об этом, но в последнее время
Доркас порой задавалась вопросом, не стала ли гибель Джино и для этого
унылого долговязого человека долгожданным избавлением. Или же он продолжал
служить Джино и после его смерти. Не исключено, что именно этот нескладный с
виду, безучастный ко всему человек с грустными глазами оставлял в ее
комнатах нелепые совиные глаза, пытаясь предупредить ее о чем-то или
запугать. Этого мужчину Доркас боялась больше, чем просто абстрактного
незнакомца.

Все это, однако, были не более чем домыслы, ничем не подтвержденные. И
главное, абсолютно бессмысленные.

Джино доставило жестокую радость насильное возвращение непокорной жены.
Он поделился с Фернандой своими "опасениями" по поводу ее психической
неуравновешенности и выразил желание, чтобы в случае "ухудшения" Бет
отобрали у матери. С откровенной безжалостностью он отмечал любое проявление
эмоциональной неустойчивости и в результате довел Доркас до того, что она
перестала доверять сама себе и начала шарахаться от собственной тени. Она
больше не пыталась сбежать, чтобы окончательно не потерять Бет.

Джино не пренебрегал женщинами, у него были связи на стороне, и
доказательств его неверности было более чем достаточно. Но Доркас это не
трогало. Увлечения мужа давали ей своего рода передышку. Ее безопасность
зависела от оцепенелого равнодушия к окружающей реальности. Но Джино не
унимался и, повинуясь собственным капризам, чуть не насильно вытаскивал ее
из этого полулетаргического состояния.

Семнадцатилетняя девочка, плачущая в тот роковой день перед статуей
Аполлона, и не помышляла, что на свете существуют такие люди.

Когда Бет подросла, Джино исподволь начал настраивать ее против матери.
Доркас поняла, что настало время для них с Бет исчезнуть, но на этот раз не
имела права на ошибку. Побег должен был удасться не только ради сохранения
ее собственного рассудка, но и ради будущего Бет. Жизнь с Джино не сулила
ребенку ничего хорошего.

Доркас обратилась за помощью к старинному другу своего отца Маркосу