"Филлис Уитни. Слезинка на щеке" - читать интересную книгу автора

дому Маркоса Димитриуса.

В его доме поселились новые жильцы. Соседи сказали, что вдова вернулась
на Родос. В газете писали, что она находилась у постели умирающего до
последней минуты. Если миссис Димитриус что-то знала или подозревала, она
держала это при себе. Соседи ничего не знали о ее местонахождении, она ни с
кем не общалась. Казалось, она сожгла за собой все мосты, и Доркас очутилась
перед закрытой дверью в прямом и переносном смысле этого слова.

Не считая этой бесплодной вылазки, Доркас была предельно осторожна в
первые месяцы после выписки. Чутье подсказывало ей, что дела у Джино идут
неплохо. Ей было знакомо это состояние мрачного возбуждения и плохо скрытого
торжества, как бывало, когда ему удавалось провести кого-нибудь, когда злой
гений покровительствовал ему. Он получал с Родоса корреспонденцию, пару раз
были даже международные звонки. И вот, наконец, Джино собрался в
Сан-Франциско. У Доркас давно созрел план, который она всячески скрывала от
домашних; она не спускала с Джино глаз и терпеливо ждала, когда Джино
допустит какой-нибудь промах и попадет в расставленную для него ловушку.
Доркас по-прежнему оставалась мягкой, обманчиво податливой, слегка
рассеянной. Джино, судя по всему, решил, что она и в самом деле слегка
тронулась умом, и это его вполне устраивало. Как жена она перестала его
интересовать, но он еще не решил, как с ней поступить. Одно было абсолютно
очевидно: он никогда не позволит ей уйти и забрать с собой Бет.

Судьба, наконец, улыбнулась Доркас. Улыбка была жуткой, она принесла
смерть. Но в тот момент и при сложившихся обстоятельствах случившееся можно
было расценивать как неслыханную удачу. Доркас провожала его в аэропорт,
когда Джино улетал в Калифорнию. На обратном пути, ведя машину, она включила
приемник и услышала сообщение о крушении. Самолет взорвался на взлете и
сгорел дотла. Уцелевших не было.

Доркас развернула машину и помчалась обратно в аэропорт. Ей пришлось
пройти обычную в этих случаях процедуру допроса, разыгрывая роль потрясенной
и безутешной вдовы. Она позвонила Фернанде, и та немедленно приехала,
проявив достойное в данном случае мужество и великодушие, взвалив на себя
хлопоты с похоронами. Не давая воли собственному горю, она бережно опекала
Доркас, чуть ли не сдувая с нее пылинки из опасения, что свалившееся
несчастье опять надолго прикует Доркас к постели. Переживания, несомненно,
существовали, но совсем другого характера, нежели предполагала добрая
Фернанда. Свободна, свободна, хотелось крикнуть во весь голос Доркас. Ее
пьянила эта неожиданно свалившаяся буквально с неба свобода. Не дожидаясь
завершения обычных в таких случаях формальностей, она даже имя сменила на
прежнее.

Ей казалось, что она родилась заново. Ей предстояло заново учиться жить
без страха и лжи. Фернанда нежно и заботливо опекала новоиспеченную вдову,
не подозревая, какие мысли на самом деле одолевали хорошенькую головку
Доркас. У Фернанды давно была запланирована поездка в Грецию, и она
предложила Доркас сопровождать ее. Не в качестве гостьи, а как компаньонке.
Всегда существовала необходимсть что-то напечатать, привести в порядок