"Филлис Уитни. Голубой огонь" - читать интересную книгу автора

поворачивая фотоаппарат в руках, искала повреждения. Возможно, он был взят
ею в редакции и был очень дорогой. Только после того, как она убедилась, что
тяжелая камера цела, она приподняла полу юбки из шотландской ткани и
осмотрела кровавое пятно: шлаком был порван чулок и повреждено колено.
- Ох, - сказала она. И затем более глухо, как будто под влиянием поздно
пришедшей мысли: - Проклятие!
Дэрк, не показывая виду, что его позабавило такое нерешительное
богохульство, шагнул ей навстречу.
- Как скверно получилось. Разрешите помочь вам. Позвольте вашу камеру,
и давайте отойдем отсюда.
Остатки страха покинули ее, и взгляд, который она подарила ему, прямой
и ясный, ее огромные глаза выделялись на небольшом лице с острыми чертами.
Спокойствие неожиданно вернулось к ней. Она была маленькой, домашней, с
веснушками на носу и слишком большими глазами, когда он впервые увидел ее.
Теперь ее нельзя было назвать хорошенькой, но лицо ее было способно обратить
на себя внимание мужчины и заставить взглянуть снова. На нем все еще
виднелись следы веснушек, рот был подвижный, улыбка добродушная. Тяжелое
теплое пальто скрывало фигуру, но выглядывавшие из-под полы ноги были
изящны, а кисти рук слишком хрупки, чтобы удерживать такую тяжелую камеру.
Ее мать, слегка легкомысленная американка, как он помнил, также была
маленькой и изящной женщиной.
Она не позволила ему взять у нее камеру, однако оперлась о предложенную
руку, сделала, хромая, несколько шагов, пока не заставила себя идти твердо.
- Все в порядке, - сказала она. - Я должна прямо сейчас отнести эти
пленки в газету. - Ее произношение было чисто американским. В нем не
осталось следов ни английского, ни языка африкаанс.
- Разрешите мне проводить вас, - сказал он. - Мы можем поймать такси на
соседней улице. Разве вы дойдете пешком так далеко?
- Я могу идти, - уверенно сказала она и снова с удивлением посмотрела
на него. Ее карие с крапинками глаза мучительно искали ответа на вопрос: "Я
знаю вас? Я вас уже где-то видела, правда?"
Они достигли тротуара, и он, подняв палец, остановил такси и открыл
дверцу. Девушка только на мгновение заколебалась, но затем села в машину. В
машине она очень осторожно прикоснулась носовым платком к пораненному
колену, затем сняла свой ужасный берет и провела рукой по коротко
остриженным волосам. Он снова посмотрел на нее. Странно, что он помнил ее
глаза и забыл ее волосы. Они были светлые, золотисто-каштановые. Они были
короче, чем ему нравилось. "Надо будет убедить ее отрастить их, - подумал
он, - если мне суждено оказать влияние на ее жизнь".
- Скажите мне, где мы встречались, - попросила она, внимательно
вглядываясь в него.
Такси следовало по Мичиган-авеню мимо роскошных магазинов,
расположенных по краям бульвара подобно светящимся бусинкам на серой нити. В
окнах высотных зданий над головой светились тысячи огней, обдавая своим
жаром туман.
- Я намекну вам, - сказал он ей - Можете ли вы вообразить широкий берег
с очень белым песком и нагромождение больших плоских скал, обрывающихся к
морю? Можете ли вы припомнить ряд пиков, выстроенных в одну линию и
наклоненных в одну сторону?
Она широко раскрыла глаза, непроизвольно прикрыв рот ладонью.