"Виталий Владимиров. Сон в руку (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

витрина такая небольшая, в ней и виски, и спирт, и ликеры, и фрук-
товые напитки иностранные в высоких пластмассовых бутылках, и
водка наша, и пиво, "Архипелаг Гулаг" Солженицына, видеокассеты с
эротикой... А в ларьке вдруг чеченец сидит в папахе коричневого
каракуля и генеральской форме. Увидел меня, глаза засверкали и
говорит, иды ко мне в жоны, я миллиард в центральном вашем русском
банке украл.
Я, естественно, отвернулась гордо, думаю, вот бы на тебя реке-
тиров натравить, вон стоят в спортивных жеваных, разноцветных как
у клоунов, костюмах и шнурованных белых кроссовках рядом с
"мерседесами" и "вольвами". Как на метро до вокзала доехала не
помню, только подземный переход видела, где нищие стоят, пьяные
валяются и мальчик на скрипке играет, да вокзальную площадь в
мусоре, где торгует, кто чем - от перегоревших лампочек, чтобы на
работу принести и на не перегоревшую заменить, до орденов, цыга-
нята чумазые бегают и музыка рок орет из "Звукозаписи"...
Вероника продолжала говорить, а Георгий Иванович как бы ви-
дел ее глазами и муравейник привокзальной площади, и город-
скопище ветшающих домов и разрушенных памятников, и страну, в
которой высшей волей суждено было ему родиться, прожить жизнь и
умереть. На восьмом году перестройки даже само слово "перестройка"
исчезло из обихода не только средств массовой информации, пере-
стали сочинять анекдоты и частушки на тему реконструкции, преобра-
зования, передела империи, что, как зеркало треснула на пятнадцать
кусков, каждый из которых провозгласил свою независимость, кон-
ституцию, валюту, армию, границы, да так и остался связанным с
остальными кровеносными сосудами железных дорог, нефте- и газо-
проводов, линий электропередачи, семейными узами "коренного" и
"некоренного" населения, традициями, укладом, бытом в единый
организм со странным названием Содружество Независимых Госу-
дарств без гимна, герба и царя - СНГ. Неблагозвучная аббревиатура,
несмотря на все богатство русского языка, не складывала естествен-
ного названия жителя страны, Родины "эсэнговца" или "эсенговки"
и расшифровывалась, как "Спаси Нас, Господи!", а сами обитатели
прозвали себя по созвучию сенегальцами, до уровня жизни которых
скатилась супер-держава.
Больше всего в развале Союза Георгия Ивановича горько
удивляло и вызывало внутреннее содрогание - раздор России с Украи-
ной, которой Хрущев "подарил" когда-то Крым, а теперь матросики в
Севастополе должны были решать, кому присягать на верность и оста-
ваться, то ли "кравчукчей", то ли "ельциноидом".
Георгий Иванович ярко вспомнил как он гостил у тетки своего
школьного кореша в Грайвороне, которая закармливала их борщами с
салом и варениками с вишней, как они бродили по речке Ворскла,
ловили черных кусачих раков и, затаив дыхание, смотрели трофейного
"Тарзана". Неужели все это невозвратимо сгинуло, кануло и раки
светятся от чернобыльской радиации? Летом восемьдесят седьмого на
отдыхе в прозрачной Паланге Георгий Иванович впервые осознал
необратимость Чернобыля, слушая рассказ физика из Риги,
мобилизованного замерять уровень радиации , как у него зашкаливало