"Ирма Уокер. Ее выбор " - читать интересную книгу автора

тебя каких-либо деловых навыков. По мне так любой, кто способен организовать
благотворительное шоу, как это удавалось тебе, по-настоящему талантлив. Но я
и об этом умолчу. Просто закажу бутылку хорошего шампанского к моему
обожаемому слоеному пирогу с клубникой, а если этот самый Гарфилд не
перестанет тебе улыбаться, я просто-напросто встану из-за стола и двину ему
как следует.
Морин не выдержала и рассмеялась. Только тогда она почувствовала,
насколько ей хорошо. Конечно, это мало что меняло, насущные жизненные
проблемы так и остались при ней, но хотя бы на один-единственный вечер ей
было так приятно расслабиться за ужином, приготовленным кем-то другим, и
распить бутылку хорошего вина с симпатичным - и очень внимательным к ней -
мужчиной.
Возможно, именно поэтому она и не воспротивилась, когда Ноа - уже на
пути домой - свернул в сторону пляжа, заявив, что им обоим не помешает
прогулка после такого сытного ужина. В глубине души Морин понимала, что
играет в опасную игру, но ей было все равно. Ехать по пустынной дороге,
наслаждаясь свежим бризом с залива, влетающим в открытое окно, и слушая
тихую трогательную мелодию по радио... она уж и забыла, что бывает такое
удовольствие.
Дом Ноа стоял последним в небольшом ряду прибрежных домов, вытянувшихся
вдоль самой кромки пляжа. Морин знала, что дом был построен лет сорок
назад - как раз когда разразился очередной строительный бум во Флориде, но
выглядел он гораздо старше, словно возник здесь одновременно с древним
океаном.
Мебель в комнатах была по большей части из ротанговой пальмы -
добротная, удобная, безликая. Собственно, если что-то в доме и носило личный
оттенок, так только набитый книжный шкаф и кое-какие произведения
искусства - первобытные маски, резные фигурки из дерева и слоновой кости и
тому подобные причудливые вещи, которые Ноа привозил из поездок по Африке и
Южной Америке.
Пока Ноа открывал окна, чтобы впустить в комнату свежесть океана, Морин
разглядывала одну особенно страшную маску, вырезанную из эбенового дерева.
- Батюшки, как тебе удается оберегать все это от грабителей?
- За домом присматривает отставной полицейский, мой сосед. Да я
особенно и не волнуюсь по этому поводу. Обворуют так обворуют. В конце
концов, это всего лишь вещи, Морин.
Он подошел к небольшому бару, очень изящному, из красного дерева и
ротанговой пальмы, и достал бутылку коньяка. Наполнил два пузатых бокала и
поднес один Морин. Потягивая янтарный напиток, она продолжала бродить по
комнате, разглядывая развешанные на стенах диковины. Ноа выбрал кассету и
вставил ее в магнитофон - чуть ли не такой же допотопный, удивленно отметила
Морин, как и вся мебель в доме.
Негромкие напевы английских народных песен заполнили комнату. Морин
открыла дверь и остановилась на пороге, всматриваясь в ночь. Ветер здесь дул
заметно сильнее, оставляя соленый вкус на ее губах... и поднимая из сердца
какие-то смутные, неопределенные мечты.
Всего лишь в сотне ярдов от дома волны с тихим шелестом накатывали на
белый песок, напоминая ей о том, как давно она не была на пляже.
- Красиво, правда? - произнес у нее за спиной голос Ноа. - Можно даже
воображать себе, что это прекрасная необитаемая планета... до тех пор, пока