"Элизабет Уолкер. Ложное обвинение " - читать интересную книгу автора

числу жаворонков, и ей требовалось не менее получаса, чтобы окунуться в
новый день. Для этого она непременно должна была выпить стакан ледяного
грейпфрутового сока, съесть несколько вафель с кленовым сиропом и закончить
трапезу чашкой горячего кофе. Мартине никогда не нравилось готовить, и
многих ее знакомых шокировало то количество полуфабрикатов, которое она
потребляла, разогрев в микроволновке. Она обожала посещать маленькие
мексиканские, китайские или индонезийские ресторанчики. Да, она тратила
много денег на еду, но на что же еще их тратить?
Кухня находилась в дальнем конце квартиры, куда солнце никогда не
заглядывало по утрам, и потому Мартина частенько, прихватив с собой поднос с
завтраком, поднималась по ступенькам на террасу Джима. Там, в самом углу,
стоял стол красного дерева и скамья.
Хотя дом принадлежал им обоим, терраса была собственностью Джима,
который построил ее на свои деньги. Он великодушно позволял Мартине иногда
понежиться на солнышке - но только в будни, потому что в выходные он
приводил к себе какую-нибудь очередную подружку и не хотел, чтобы Мартина
портила им романтическое настроение своими, как он выражался, "жалкими
одеждами".
Но неделя только началась, и потому Мартина аккуратно поставила на
поднос все необходимое и направилась на террасу. Она очень надеялась, что
ничего не забыла, потому что Джим утверждал, что его страшно раздражает,
когда она то и дело карабкается вверх-вниз по лестнице, прихватив с собой то
стакан, то вилку, которые она опять забыла на кухне. Мартине, правда,
казалось, что рассеянность - это ее личная беда, но Джим считал иначе. Он
вообще был другой - хозяйственный, домовитый. Он, например, всегда сам
готовил себе еду и с гордостью демонстрировал ей свой холодильник, где не
было ни замороженной пиццы, ни купленных в супермаркете жареных куриных
ножек. "Ну и что с того?" - мрачно думала Мартина, тщетно пытаясь изобразить
восхищение.
Вот и сейчас он со счастливым видом расхаживал по своей кухне,
поглядывая на жарящуюся на сковороде ветчину и взбивая в медной посудине
яйца для омлета. Он знал, что Мартина смотрит на него, однако не удостоил ее
даже взглядом. Джим утверждал, что у него может на целый день испортиться
настроение, если он хотя бы несколько минут понаблюдает за своей забывчивой
соседкой. Испортится настроение! О Господи, да оно у него всегда хорошее!
Мартина была уверена, что во всем городе не сыщешь более уравновешенного
человека.
Когда они познакомились - а случилось это пять лет назад, - Мартина
думала, что наверняка влюбится в него. Он был в ее вкусе - высокий,
красивый, да и умница к тому же. Он работал помощником прокурора и некоторое
время был связан с их бюро. Но у них с Джимом ничего не получилось. Он
оказался слишком самонадеянным и слишком скучным. Вдобавок ее бесило его
отношение к женщинам. Он искал себе богиню и очень обижался, когда
обнаруживал, что его новая пассия - это обыкновенное земное создание, в меру
капризное и в меру неразумное. Джиму уже исполнилось тридцать два, но он все
еще жил один, потому что богини ему никак не попадались, а изменять своим
принципам он не желал.
Когда Мартина уже почти доела вафли, Джим, держа перед собой полный
поднос, появился на террасе и приветливо кивнул ей. Вообще-то он не любил
разговаривать по утрам, но исключения делал довольно часто. Мартина всегда