"Марина Вольская. Четыре с половиной холостяка " - читать интересную книгу автора

черносмородинового. И почему я раньше этого не замечала?
- Ну?! - только и сказал Валерий Георгиевич, выстрелив дуплетом мне
прямо в сердце своими черными смородинами.
- Давайте не станем полагаться на судьбу и Юлию Владимировну с ее
гелиевой лампой, а напишем письмо сетевикам сами! - выпалила я одним духом.
- И что?
- А она подпишет.
- А она подпишет?
- А куда ей деваться? Работать-то невозможно! А тут на столе уже
готовенькое письмо - только неси!
- А кто понесет?
Я сначала хотела сказать, что могу отнести сама, а потом, интимно
улыбнувшись, предложила:
- А отнести мы можем с вами вместе, поскольку это наша общая идея, не
так ли?
На лице Беспрозванных отразилась тяжелая работа мысли.
- Может ведь... и кто-нибудь один отнести... - в конце концов, родилось
в его растревоженном мозгу.
- Может и один, - кивнула я, решив во всем с ним соглашаться, но тихой
сапой вести свою линию. - Но не зря ведь говорят: одна голова хорошо, а две
лучше. С народной мудростью спорить бесполезно.
Валерий Георгиевич вышел на улицу из нашего Большого Инженерного
Корпуса в очень задумчивом состоянии. Я подумала, что на сегодня с холостого
сотрудника достаточно новых впечатлений, очень вежливо попрощалась с ним и,
как можно изящнее перебирая ногами в новых сапогах на умопомрачительных
шпильках, поспешила к хлебобулочному киоску. Там меня уже ждала, вытягивая
тонкую шейку из голубенького плащика, как птенец из гнезда, та самая моя
подруга Альбинка, которую я уже упоминала.
Спиной я еще долго чувствовала взгляд Валерия Георгиевича
Беспрозванных, но не оборачивалась, а подводила итоги только что успешно
проведенной операции. Мне удалось его заинтересовать - это раз. Мне
понравились его глаза - это два. И наконец, три: завтра мы с ним вместе
будем составлять письмо сетевикам, а потом еще парой понесем его на восьмой
этаж нашего Большого Инженерного Корпуса. Было бы здорово, если бы еще лифт
не работал!

Ну а теперь я вполне могу рассказать вам про Альбинку. Это, я вам
скажу, не женщина, а бледная немочь. Дохлая божья коровка! Засушенный лютик!
Ей самое место в гербарии из бурых рассыпающихся книжных страниц технической
библиотеки. Я еще не видела человека, к которому так стопроцентно подходило
собственное имя. Натуральная альбиноска! Я ей уже сто раз предлагала
покрасить волосы цвета загнивающего сена в какой-нибудь из радужных оттенков
краски "Palette". Знаете, что она мне при этом каждый раз отвечает? Не
поверите! Она говорит:
- А вдруг она испортит мне волосы?
А я говорю:
- Хуже их сделать уже нельзя!
И она каждый раз обижается. А я каждый раз злюсь. Ну не хочешь красить,
кто ж тебя может заставить! Но сколько же можно обижаться на правду?
- И что на этот раз? - грозно спросила я Альбинку. Ласково ее