"Николай Воронов. На службе военной " - читать интересную книгу автора

разыскал А. И. Архарова, и он охотно написал рекомендацию.
- Но этого мало. Нужно две,- смущенно сказал я и объяснил условия,
выдвинутые комиссаром курсов.
- Тогда пойдем на Обводный канал и там все устроим,- ответил Архаров.
На Обводном канале в клубе имени Карла Маркса меня по предложению
Архарова приняли в члены клуба и выдали рекомендацию для поступления на
курсы.
Во второй половине того же дня я вручил тов. Джикия рекомендации и свое
заявление, а он немедленно написал резолюцию: "Принять, выдать
обмундирование и зачислить на котловое довольствие".
Итак, я стал курсантом. Форма у нас была старая, юнкерская, но без
погон. На фуражке с традиционным черным околышем старая солдатская кокарда
была тщательно замазана красной краской. Новые шинели до каблуков, шпоры с
хорошим звоном, четкая строевая выправка курсантов - все это дало повод
горожанам называть нас "ленинскими юнкерами".
"Ленинские" - это было приятно, но юнкерами мы себя не признавали.
На одном из первых занятий преподаватель два часа стоял у доски и с
помощью чертежей пояснял, что такое прицельные приспособления и их главная
часть - панорама. Я ничего не понял и сразу приуныл: сумею ли постигнуть все
эти артиллерийские премудрости? Может, лучше было бы определиться в
кавалерию?
Через несколько дней эти сомнения отпали. Однажды нас выстроили в
манеже. Напротив стояли коноводы с верховыми лошадьми. Преподаватель после
краткого вступления подошел к правофланговому вороному коню, лихо сел в
седло и стал показывать элементарные приемы управления лошадью. Конь
оказался очень беспокойным, горячим и все время стремился сбросить всадника.
Преподаватель был опытный кавалерист и заставил животное слушаться повода.
Когда показ был завершен, раздались команды: "Смирно!" и "По коням!".
Каждый курсант получил коня, мне, как правофланговому, пришлось подойти
к тому, с которого только что ловко соскочил преподаватель. И надо же было
так случиться, что этот упрямец достался мне! Много пришлось проявить
самообладания и упорства, чтобы усидеть в седле. Хотя я впервые в жизни сел
на оседланную лошадь, у меня получалось не хуже, чем у других. Это ободрило
меня.
Занятия по прицельным приспособлениям возобновились уже не на доске
преподаватель принес в класс настоящую панораму. Все сразу стало ясно и
понятно. Устройство панорамы и правила пользования ею были усвоены на всю
жизнь.
Наши курсы принимали участие в первомайской демонстрации 1918 года на
Марсовом поле (ныне Площадь жертв революции). Меня назначили командиром
орудия. С какой гордостью и уверенностью я провел свое орудие по Троицкому
(ныне Кировскому) мосту и Марсовому полю! Подо мной был тот же красивый
вороной конь, на которого я садился на первом занятии.
Артиллерию изучал с увлечением. Хорошие результаты показывал в стрельбе
из боевой винтовки и из револьвера (опыт охотника пригодился!), метко бросал
гранаты.
Мы, курсанты, нередко несли караульную службу у важных объектов и
участвовали в нарядах по городу. К этим обязанностям относились со всей
ответственностью. Мы знали, что наши братья по оружию - бойцы отрядов
Красной гвардии и только создававшейся Красной Армии - ведут непрерывные бои