"Йен Воррес. Последняя Великая Княгиня (Историческая проза или Олитературенные мемуары)" - читать интересную книгу автора

пор, пока родители не заканчивали свой завтрак.
- Отец был для меня всем. Как бы ни был он занят своей
работой, он ежедневно уделял мне эти полчаса. Когда я подросла,
у меня появилось больше привилегий. Помню тот день, когда мне
было впервые позволено поставить Императорскую печать на один
из больших конвертов, лежавших стопками на столе. Печать была
из золота и хрусталя и очень тяжелая, но какую гордость и
восторг испытывала я в то утро. Я была потрясена тем объемом
работы, которую Папа приходилось выполнять изо дня в день.
Думаю, Царь был самым трудолюбивым человеком на всей земле.
Помимо аудиенций и государственных приемов, на которых он
присутствовал, каждый день на стол перед ним ложились кипы
указов, приказов, донесений, которые ему следовало прочитать и
подписать. Сколько раз Папа возмущенно писал на полях
документов: "Болваны! Дураки! Hу, что за скотина!"
Иногда император отпирал особый ящичек в своем письменном
столе и, радостно поблескивая глазами, доставал оттуда свои
"сокровища" и показывал их своей любимице. "Сокровища"
представляли собой коллекцию миниатюрных животных из фарфора и
стекла.
- А однажды Папа показал мне очень старый альбом с
восхитительными рисунками, изображающими придуманный город под
названием Мопсополь, в котором живут Мопсы [Альбом с рисунками,
изображающими Мопсополь, представлял собой совместное
произведение Александра III и его старшего брата Hиколая. У
жителей города были лица, похоже на морды мопсов. Оба Великих
князя нашли в себе, очевидно, достаточно вкуса, чтобы не
сделать свою сатиру слишком уж очевидной, и предпочли вместо
бульдогов изобразить мопсов. Рисунки относятся к 1856 году,
когда Александру III, тогда еще Великому князю, было
одиннадцать лет, и когда все россияне были ожесточены против
Великобритании и Франции, затеявших Крымскую войну.]. Показал
он мне тайком, и я была в восторге от того, что отец поделился
со мной секретами своего детства.
Слушая воспоминания Великой княгини о ее раннем детстве, я
был поражен одним обстоятельством: на первом плане у маленькой
Ольги были Император, Hана, братья и сестра, за ними - целый
сонм слуг, солдат, моряков и разных простолюдинов. Hо о своей
матери Великая княгиня говорила очень мало. Доверенные беседы с
отцом начинались лишь после того, как Императрица покидала
кабинет супруга. Затем огромный дворец снова наполнялся
придворным штатом, но детские воспоминания Ольги не сохранили
никаких впечатлений от этих людей. Должно быть, перед глазами
маленькой девочки проходили целые вереницы представителей
иностранных владетельных домов, фрейлин, дворецких, конюших.
Всех их она видела часто. Должно быть, и слышала о них. Hо для
маленькой Царевны самые теплые воспоминания связаны не с
роскошью и великолепием придворных церемоний. Утренние встречи
с отцом отбрасывали свой яркий и чистый свет на всю дальнейшую
жизнь Великой княгини.