"Фреда Уоррингтон. Янтарная Цитадель (Драгоценный огонь-1) " - читать интересную книгу автора

промелькнула так быстро, что Гарнелис едва заметил ее.
- Я желаю поговорить с тобой наедине.
- Все, что ты можешь сказать, может быть сказано при этом слуге или
при любом другом.
Тонкая, изящная шея дрогнула, когда царица сглотнула.
- Пусть будет так. Я не желаю спорить с тобой ни при наших подданных,
ни при нашем сыне.
В дальнем конце палат вокруг помоста с телом Галеманта выставили
двенадцать толстых белых свечей на высоких подставках. Их пламя сплетало
смутный кокон, сдерживающий тьму. Мабриана вступила в этот мрачный круг, и
тени потянулись от ее пальцев, когда она протянула руку к лицу сына.
Рука новобранца, двинувшая вперед одну из лун, тряслась. Гарнелис
знал, что юноша напуган и смущен, но почему-то не сочувствовал ему. Синие и
золотые фигуры плясали перед глазами. Мабриана помолчала немного, а, когда
заговорила, голос ее готов был сорваться.
- Когда ты услыхал, что он мертв? Ты знал прежде, чем они принесли
тело?
Царь вздохнул.
- Да. Мне сообщили за несколько часов до того, как доставили тело.
- Ты не сказал мне, - прошептала она.
Гарнелис не ответил.
- Как ты мог смолчать? - вскричала Мабриана.
- А как я мог сказать?! - воскликнул царь.
Он двинул вперед свою жрицу, сметая с доски луну Триониса.
Долгое молчание.
- Он хотя бы с нами, - прошептала Мабриана, словно бы разговаривая с
собой. - Мы хотя бы знаем точно. Не как с Гелананфией. Мне все мерещится,
как ее тело носит по морскому дну, и волосы колышутся, как водоросли, и
рыбы объедают ее плоть, и морские змеи оплетают тело. Я не могу думать о
том, как она погибла, и не могу перестать.
- Мабриана! - Он хотел, чтобы царица умолкла.
- Галемант этого не перенес. Вряд ли он смог бы. Но он хотя бы здесь.
Я могу видеть его, коснуться и знать, что это не сон. Как он умер?
- В бою. От меча. Мне говорили, что он не мучился..
И снова молчание.
- Почему он умер?
Гарнелис вскочил. Трионис и Мабриана оба воззрились на него, ожидая,
как он поступит дальше, будто опасаясь его - "почему?", в раздражении
подумал он. Тяжелой, медлительной поступью царь обошел помост, оглядывая со
всех сторон лежащее на нем тело. Его прекрасный первенец, его единственное
дитя.
- Говори потише, - процедил он.
- Я просила тебя отослать мальчика! - надмено ответила царица.
Подойдя, она взяла егоза руку. Ее пальцы обжигали огнем, а его рука
оставалась холодна и жестка, как старый сук.
- Любимый мой. Это наш сын.
- Я знаю.
- Едва ль верится! Почему ты не потрясен? Плакал ли ты? Цари не плачут
на людях, но со мной... а ты даже не заглянул ко мне. В моих чертогах тебя
не видали уже два года. Должно быть, эта перемена случилась постепенно,