"Фреда Уоррингтон. Янтарная Цитадель (Драгоценный огонь-1) " - читать интересную книгу автора

убийственные.
Со страшным воплем царь вонзил нож в живот юноши, как Вальнис пронзил
мечом его сына. Хлынула из глубоких жил кровь. Гарнелис отшвырнул нож и
сунул ладонь в рану, ощущая хлещущую по пальцам горячую кровь, предсмертные
муки жертвы, вдыхая всей грудью запах вспоротых кишок. Облегчение затопило
его. Гауроф насытилось, и напряжение покидало его. Призванные им силы
напитали и землю, и ее владыку, и темное облако в его душе рассеялось.
Гарнелис отступил от столба. С пальцев его стекала кровь. Трионис был
мертв. Как жалко выглядело его мертвое тело, как нелепо прервалась его юная
жизнь... царь вздрогнул, ужасаясь сотворенному, и все же не вполне
осознавая. Они не всегда умирали, но иногда он ничего не мог с собой
поделать. Силы покидали его, оставляя за собой печаль, безнадежность, и все
же некую чистоту... возможно, сегодня ему удастся уснуть.
За спиной послышался легкий шорох, и обок царя встал Лафеом. Странно
все же, как удается этому архитектору всегда знать, где найти царя, и так
хорошо понимать его состояние.
- Горестная жертва, но необходимая, ваше величество, как в старые
времена, - мягко проговорил Лафеом. - Я прослежу, чтобы тут все убрали. А
вам лучше отдохнуть.
Царь кивнул. И только теперь, к удивлению Гарнелиса, ему захотелось
плакать. Одинокая слеза скатилась по щеке и крохотным ясным просветом упала
в озеро крови у царских ног.

Рассвет застал Излучинку в мертвенном сером запустении после
вчерашнего боя. Луг, где погиб Эвайн, густо застилала серебряная роса, но
кровь марала землю, красила багрянцем ожерелья паутинок. Крестьяне стояли
молча. Ничего подобного вчерашнему не случалось на памяти ни одного из них.
Взошло солнце, выжигая росы, окрашивая холмы и небо однотонным
золотом. День должен был выдаться ясный и жаркий.
Когда деревня отдала честь месту гибели Эвайна, жрица Хельвин повела
процессию назад. Там, на лесистом склоне, где был деревенский погост,
погибшего должны были предать земле, рядом с его предками. Как обычно,
обряд проводили жрица и жрец - хотя они и хоронили родного сына. Дед Осфорн
напоминал Танфии старый дуб, скрюченный, но крепкий, а бабушка Хельвин -
березу, светлую и стройную. Жрица обошла круг, призывая благословение и
защиту стихий; голос ее дрожал, но не прерывался.
- Да коснутся его ласковые ветра, да напитает его корни щедрый дождь,
да поделится солнце своим теплом, и да будет ему земля как чрево Нут...
Жрица и жрец выступали в этом обряде как воплощения богов природы,
Брейиды и Антара, принимающих свое дитя обратно в землю. Но никто не мог
подумать, что им придется говорить эти слова своему сыну.
Ветерок качал верхушки деревьев, покуда деревенские обходили могилу,
бросая подарки и цветы, поминая ушедшего добром. "Эвайн был добрая душа".
"Всегда пособить готов". "Вечно он мою тоску развеивал". У Танфии сердце
разрывалось при виде родительского горя. За один день их семья уменьшилась
на двоих человек. "Это я должна была быть на месте Имми", думала девушка.
"Я бы справилась, для меня это стало бы приключением, а у нее не хватит
сил".
Как я могу оставить родителей сейчас, когда они столько потеряли?
Когда могилу засыпали, Эодвит посадил над ней молодую березку. В