"Алан Уоттс. Остров колдуна" - читать интересную книгу автора

остальным зайти с боков. Действовали они слаженно, как единая машина, но
откуда им было знать, что Рана Риорда рубит закаленную сталь, - словно траву
сечет.
Копья мгновенно превратились в никчемные палки, а Небесная Секира,
продолжая движение, распорола живот, зашедшему справа. Озлобленные солдаты
бросились вперед, и не имея возможности размахнуться, Конан, использовал
секиру, как копье. Острый шип, служащий навершием боевой секиры, вошел
стигийцу точно под подбородок. Выдергивая Рорту, обратным движением варвар
угодил стоящему сзади прямо в пах. Воин дернулся, жалобно заскулил, и изо
рта у него хлынула кровь.
- Кровь, - неистово крича, зашлась Рана Риорда.
Варвару уже надоела эта возня, и гортанно заорав, он как коршун налетел
на двоих оставшихся в живых. Первого, в буквальном смысле слова, рассекло
пополам, зато второй, гибкий как барс, успел увернуться и, перекувырнувшись
через плечо, попытался подсечь ноги киммерийца. Конан едва успел подпрыгнуть
вверх, меч просвистел там, где только что были колени варвара. Стигиец
глянул наверх и понял, что он обречен. Древко секиры, утяжеленное железными
кольцами, обрушилось сверху и раскололо голову врага, как переспелую дыню.
Не помог даже шлем из вороненой стали.
- Кровь, кровь! - продолжала орать Рорта. Клич, что некогда так
раздражал Конана, сейчас пьянил лучше крепкого аргосского вина. И сам не
заметив как, варвар подхватил его, правда, переиначив на свой лад.
- Кром, Кром! - выкрикивал он, перепрыгивая через три ступени.
Наконец, они ворвались в главный зал Файона.
Люди, собравшиеся в кучу, приготовились к обороне, правда, не от
взбесившегося варвара. Все они с ужасом смотрели на содрогающуюся дверь, за
которой слышался нечеловеческий рев.
Повсюду содрогались перекрытия, шатались колонны, а кутуб все рвался и
рвался внутрь.
Мгновенно оценив обстановку, Конан громко заорал, еще больше заводя
себя этим же криком, и с лету врубился в отряд стигийцев. Уж тут-то ему
было, где размахнуться.
Вернее - им. Так как Конан выплескивал злобу, копившуюся тридцать дней,
с учетом странствия. А Рорта - тысячелетнюю ненависть.
Рана Риорда, в могучих вздувшихся руках варвара, описывала широкие
круги и с легкостью рассекала сталь и плоть.
- Он всего один, - заорал седой горбоносый воин, очевидно ветеран, так
как он мгновенно организовал довольно грамотную оборону.
Все же стигийские войска были одними из самых дисциплинированных во
всей Хайбории и уступали разве что немедийцам.
Все бы - ничего, но на этот раз в их сеть попалась не щука, а самая
настоящая акула.
Конана прошел сквозь их оборону, как нож - сквозь масло и наконец
достиг двери. С той же легкостью, что Рорта рубила людей, она рассекла и
толстый брус, окованный медью, что удерживал дверь на запоре. Створки ворот
с шумом распахнулись, и в зал ворвался озверевший кутуб. Он раскрыл
клыкастую пасть, с которой текла кровь, и заревел.
- Эй, Шапшум, - рявкнул Конан. - Давай к нам, а то ничего не
достанется.
Алые, налитые кровью глаза уставились на киммерийца, и он зарычал: