"Герман Вук. Городской мальчик" - читать интересную книгу автора

пахучей свалки, где земля была Дешевой, почти как в Сахаре. Ведь дело
начиналось со скудными средствами, большей частью взятыми в долг, и тут уж
было не до красот природы.
Хозяйство представляло собой продолговатую одноэтажную бетонную коробку
в квартал длиной и в полквартала шириной. Герби часто слышал, как отец
называет завод "девяностотонкой", а когда он был совсем маленький, ему
чудилось, что отец говорит "девяносто танков", - вполне подходящее сравнение
для лязгающего и бухающего ада, каким казался завод. Семейное предание
гласило, что в возрасте четырех лет впервые попав в Хозяйство, где ему
хотели показать громадный резервуар с охлаждающим соляным раствором,
железные ящики со льдом, динамо-машину и подпрыгивающие поршни компрессоров,
Герберт тотчас закатил истерику, и с тех пор его отец, который и вдалеке от
Европы не забыл усвоенных в детстве суеверий, с грустью говаривал, что сын
не пойдет по его стопам. Теперь Герберт знал, что слово "девяностотонка"
относится к дневной выработке льда и что у отца есть заветная мечта:
выстроить собственную "двухсоттонку". Еще он научился не бояться этих
ужасных машин и, глядя на них, даже испытывал какой-то холодящий восторг.
- Придется лезть в окно, - сказал Герби, когда мальчики подошли к
длинной стене Хозяйства, смотревшей на реку. - Здесь по воскресеньям никого,
кроме инженера.
На случай утечки ядовитого аммиачного газа, применявшегося в
холодильных установках, в Хозяйстве было заведено день и ночь держать
открытой форточку в одном из широких окон. В это узкое отверстие в верхнем
углу окна и протиснулся с грехом пополам Герби, поддерживаемый и
подталкиваемый Клиффом, который вслед за ним проворно подтянулся и с
ловкостью акробата скользнул в форточку. Ребята оказались в большом,
уставленном машинами помещении под названием "резервуарная". Им было видно,
как в дальнем углу инженер управляет мостовым краном над резервуаром с
соляным раствором. Потом, к великому удивлению Герби, со стороны конторы,
что в другом конце завода, донеслось через огромное гулкое здание эхо
сердитых голосов. Самый громкий и самый сердитый голос принадлежал отцу
Герби.
- Вы не имеете права продавать! - кричал он. - Не имеете права!


5. Сейф

Джейкоб Букбайндер был человеком, с которым, как говорится, шутки
плохи. Герби мигом сообразил, что проникновение в Хозяйство через окно как
раз попадает в разряд таких опасных шуток. Первым его побуждением было
вылезти без промедления обратно, однако любопытство взяло верх. Он сел на
корточки, знаком велел Клиффу следовать за ним и, прячась за баками с
аммиаком, сорванцы прокрались вдоль бетонной стены к деревянной перегородке,
отделявшей контору от машинного зала. В перегородке было незастекленное
окно, и подоконник находился на уровне глаз Герби.
- Вы не имеете права продавать! - Голос Джейкоба Букбайндера звучал так
резко, напряженно и сурово, что Герби едва узнал его. - Это наш завод, мой и
Кригера. Мы построили его и пятнадцать лет ведем дело, а вы, мистер Пауэрс,
за всю жизнь сюда раз десять, с позволения сказать, нос показали и
поступаете непорядочно, обсуждая продажу завода без нашего согласия.