"Ричард Райт. Черный (Библиотека литературы США)" - читать интересную книгу автора

хлестнула по моему голому заду со всем гневом своей оскорбленной старости.
Меня точно огнем ожгло, я задохнулся от боли и стал ловить ртом воздух,
потом втянул голову в плечи и заревел. Я не понимал того, что сказал, не
ощущал грязного смысла тех слов, за что она меня бьет? А бабушка снова
размахнулась и ударила меня с такой силой, что я упал на колени. В голове
мелькнуло: надо удирать, иначе она меня убьет. Я поднялся на ноги и с
ревом, как был, голый, кинулся из комнаты. Навстречу мне быстро шла мать.
- Что случилось, мама? - спросила она бабушку.
Я остановился в коридоре, дрожа и не сводя с бабушки глаз, хотел все
объяснить, но не мог и лишь беззвучно шевелил губами. А бабушка тоже
словно сошла с ума, она стояла неподвижно, как статуя, в упор глядела на
меня и не произносила ни слова.
- Ричард, что ты натворил? - обратилась мать ко мне.
Я затряс головой, готовясь снова сорваться с места и бежать.
- Господи помилуй, да что тут у вас стряслось? - спрашивала мать, глядя
то на меня, то на бабушку, то на брата.
Бабушка вдруг сникла, пошатнулась, швырнула полотенце на пол и
заплакала.
- Он... я ему мыла... вон там... - заливаясь слезами, бабушка показала,
где, - а он, этот черномазый дьяволенок... - От оскорбления и гнева ее всю
трясло. - Он велел мне поцеловать себя в то самое место, когда я его
вымою.
На сей раз онемела мать.
- Не может быть! - наконец вскричала она.
- Еще как может, - прорыдала бабушка.
- Нет, такого он сказать не мог! - решительно возразила мать.
- Еще как мог, - всхлипнула бабушка.
Я слушал, и до меня смутно начало доходить, что я совершил нечто
чудовищное и теперь уже ничего не исправишь, не вернешь слов, которые
сорвались с моего языка, хотя я отдал бы все на свете, чтобы уничтожить
их, перечеркнуть, забыть, перенестись на несколько минут назад, когда они
еще не были сказаны. Мать подняла с пола полотенце и двинулась ко мне. Я с
визгом метнулся в кухню, она за мной, тогда я выскочил на крыльцо и
побежал в темноте по двору, натыкаясь то на забор, то на деревья, разбивая
в кровь ноги о корни и отчаянно вопя. Я не мог судить о тяжести содеянного
мною, мне казалось, я совершил преступление, которое нельзя простить. Знай
я, как именно мать с бабушкой поняли мои слова, я никуда не стал бы
удирать и спокойно принял назначенную мне кару, а я решил - все, я пропал,
со мной сделают неизвестно что, и потому обезумел от страха.
- Пойди сюда, негодник, пойди, дурак! - звала меня мать.
Я прошмыгнул мимо нее в дом, пулей пролетел по коридору и забился в
темный угол. Тяжело дыша, мать кинулась на меня. Я юркнул вниз, пополз,
вскочил на ноги и снова бросился наутек.
- Зря стараешься, голубчик, не поможет, - говорила мать. - Все равно я
тебя сегодня отстегаю, умру, но отстегаю!
Она снова рванулась ко мне, и снова я успел отскочить, тяжелый жгут
мокрого полотенца просвистел мимо. Я вбежал в комнату, где стоял братишка.
- Да что случилось-то? - недоуменно спросил он: ведь он не слыхал моих
слов.
Губы мне ошпарил удар. От боли я завертелся волчком. Теперь я попался в