"Ричард Райт. Черный (Библиотека литературы США)" - читать интересную книгу автора

трясясь от бешенства.
Я сдался, меня доконала не тетя Эдди, а богобоязненный отрок, который
сидел впереди меня.
- Протяни руку!
Я протянул руку и дал себе клятву, что никогда в жизни больше не
позволю чинить над собой такую несправедливость и буду защищать себя любой
ценой. Тетя Эдди хлестала меня по ладони, пока та не посинела и не
распухла, до кровавых рубцов секла по голым ногам. Я сжал зубы и не издал
ни единого стона. Она положила прут на стол, а я все не убирал руку -
пусть видит, что ее побои меня не трогают, - и в упор, не мигая, смотрел
ей в глаза.
- Опусти руку и иди на место, - приказала она.
Я лихо повернулся на каблуках и пошел, ладонь и ноги у меня горели,
весь я был как натянутая струна, глаза застилал туман ярости.
- Не радуйся, это еще не все! - крикнула она мне вслед.
Вот этого ей не следовало говорить. Какая-то сила крутанула меня к ней,
я в изумлении уставился на нее.
- Не все? - повторил я. - Да что я тебе сделал-то?
- Молчать! - завизжала она.
Я сел. Одно я знал твердо: больше я ей себя бить не позволю. Меня не
раз секли без всякой пощады, но я почти всегда знал, что в общем-то
заслужил порку, провинился и получаю за дело. Сейчас я впервые в жизни
почувствовал себя взрослым, я знал, что меня наказали несправедливо.
Неужели мое присутствие до такой степени лишает тетю Эдди уверенности,
неужели ей понадобилось публично наказать меня, чтобы утвердить в глазах
учеников свой авторитет? Весь день я придумывал предлог бросить школу.
Как только тетя Эдди вернулась домой - я пришел из школы раньше, - она
позвала меня в кухню. Я вошел и увидел, что она опять держит в руках
розгу. Я подобрался, как зверь перед прыжком.
- Ну уж нет, больше я тебе не дамся! - сказал я.
- Я научу тебя приличному поведению! - пообещала она.
Я стоял и боролся с самим собой, боролся не на жизнь, а на смерть.
Наверное, мое бесприютное детство, наши бесконечные скитания из города в
город, жестокость, которую мне довелось испытать, не прошли даром, мне
хотелось броситься к кухонному столу, схватить нож и защищаться, я с
трудом подавил это желание. Ведь женщина, которая стоит передо мной, - моя
родная тетя, сестра моей матери, дочь моей бабушки, в наших жилах течет
одна кровь, в ее поступках я часто смутно узнаю себя, в ее речи слышу свои
интонации. Я не хотел с ней драться и не хотел, чтобы она била меня за
поступки, которых я не совершал.
- Ты просто злишься на меня неизвестно за что! - крикнул я.
- Не смей говорить, что я злюсь!
- Разве тебе что-нибудь объяснишь, ты же все равно ничему не веришь,
только злиться умеешь!
- Не смей так со мной разговаривать!
- А как мне с тобой разговаривать? Тебе показалось, будто это я насорил
орехами, и ты высекла меня, а насорил-то совсем не я!
- А кто?
Мы сейчас были с ней один на один, она довела меня до отчаяния, и я,
махнув рукой на свои высокие принципы, запрещающие выдавать товарища,