"Ричард Райт. Сын Америки" - читать интересную книгу автора

Биггер чувствовал острую потребность скрыть нервное напряжение, все
сильнее овладевавшее им; если он не сумеет освободиться, оно одолеет его.
Нужна была встряска, достаточно крепкая, чтобы отвлечь внимание и дать
выход накопившейся энергии. Хорошо бы побегать. Или послушать танцевальную
музыку. Или посмеяться, пошутить. Или почитать детективный журнал. Или
сходить в кино. Или побыть с Бесси. Все утро он прятался за своей завесой
равнодушия и злобно огрызался на все, что могло побудить его расстаться с
ней. Но теперь он попался; мысль о налете на Блюма и стычка с Гэсом
выманили его из прикрытия, и его самообладание исчезло. Вернуть
уверенность можно было только действием, яростным и упорным, которое
помогло бы забыть. Таков был ритм его жизни: от равнодушия к ярости; от
рассеянной задумчивости к порывам напряженного желания; от покоя к гневным
вспышкам - точно смена приливов и отливов, вызванная далекой невидимой
силой. Эти внезапные переходы были ому так же необходимы, как пища. Он был
похож на те странные растения, что распускаются днем и никнут ночью; но
никто не видел ни солнца, под которым он расцветал, ни холодной ночной
мглы, от которой он замирал и съеживался. Это было его собственное солнце
и его собственная мгла, заключенные в нем самом. Он говорил об этой своей
черте с оттенком мрачной хвастливости и гордился, когда ему самому
приходилось страдать от нее. Такой уж он есть, говорил он; и ничего с этим
не поделаешь, добавлял он, покачивая головой. Эта угрюмая неподвижность и
следовавшая за ней бурная жажда действия были причиной тому, что Джек, Гэс
и Джо ненавидели и боялись его не меньше, чем он сам себя ненавидел и
боялся.
- Куда пойдем? - спросил Джек. - Надоело торчать на одном месте.
- Пошатаемся по улицам, - сказал Биггер.
Они пошли к выходу. На пороге Биггер остановился и обвел биллиардную
хмурым, враждебным взглядом, губы его решительно сжались.
- Уходите? - спросил Док, не поворачивая головы.
- Уходим, - сказал Биггер.
- Мы еще вернемся, - сказал Джек.
Они шли по улице, освещенной утренним солнцем. На перекрестках они
останавливались, пропуская встречные машины: не из страха попасть под
колеса, а просто потому, что некуда было спешить. Они дошли до Южного
Парквэя, держа в зубах только что закуренные сигареты.
- Мне в кино хочется, - сказал Биггер.
- В "Рогале" опять идет "Торговец Хорн". Сейчас много старых картин
показывают.
- Сколько там стоит билет?
- Двадцать центов.
- Ладно. Пойдем посмотрим.
Они прошли еще шесть кварталов, молча шагая рядом. Когда они очутились
на углу Южного Парквэя и Сорок седьмой улицы, было ровно двенадцать.
"Регаль" только что открылся. Биггер помешкал в вестибюле, разглядывая
пестрые плакаты, а Джек отправился в кассу. Объявлены были две картины в
один сеанс; плакаты к первой, "Ветренице", изображали белых мужчину и
женщину, которые купались, нежились на пляже или танцевали в ночных
клубах; на плакатах ко второй, "Торговец Хорн", чернокожие дикари плясали
на фоне первобытных джунглей. Биггер обернулся и увидел за собой Джека.
- Идем. Сейчас начало, - сказал Джек.