"Инок Всеволод. Начальник тишины (Повесть-притча для потерявших надежду) " - читать интересную книгу автора

преследовали их на вертолетах, про их молитвенное делание и чудотворения,
про святость жизни. Вот и решил отец Серафим посетить благословенную
Абхазскую пустыню. Добравшись с разными приключениями до затерянного в горах
поселка, он нашел жившего там старенького монаха, в прошлом подвизавшегося в
горах. Монах охотно согласился быть проводником.
Летом в горах, как в райском саду. Птахи сладко щебечут. Растительность
поражает многоцветием палитры. Воздух, кажется, можно пить, как прозрачную
родниковую воду. Среди этого благолепия отец Серафим почти не замечал
трудностей пути, а ведь приходилось пересекать стремительные студеные горные
речки и часами идти по острым камням... Отец Серафим взмок от пота, но
усталость его была какой-то хорошей, радостной. Паломники посетили
нескольких пустынножителей, духовно утешились их беседами и ласковым
обхождением.
И вот через несколько дней пути отец Серафим, углубясь на привале в
чащобу, случайно обнаружил загадочную келью. Правда, тогда он еще не знал,
что она загадочная. Но вскоре это сделалось очевидным. Монах-проводник,
добрую половину жизни подвизавшийся в этих местах, понятия не имел о
существовании кельи. Впоследствии выяснилось, что вообще никто из окрестных
пустынножителей ничего про эту келью и ее хозяина не знал.
Справа от кельи отец Серафим чудом углядел небольшой холмик, сплошь
заросший терновым кустарником. По полусгнившей дощечке с надписью удалось
определить, что это - могила хозяина кельи. Эпитафия гласила довольно
странно: "Иерей Божий, когда ты найдешь мою убогую могилу и когда будешь
читать мою рукопись, помяни за упокой меня, грешника, имя мое Бог знает. Я
не имел права жить с людьми". Ниже был нарисован восьмиконечный крест и
стояла дата кончины: "5 июля 1975 г.".
Келья от времени совсем развалилась. Дверь покосилась и почти выпала.
Крохотные оконца были завешены полуистлевшими тряпками. В одном месте ржавый
лист кровельного железа провалился, и через образовавшееся отверстие келью
периодически заливало дождем, а зимой засыпало снегом. Однако, как ни
странно, вторая половина кельи, где стоял самодельный столик из ствола
дерева, была в порядке. В этой части кельи на стене висела почерневшая от
времени икона Пресвятой Богородицы Иверской, написанная скорее всего еще до
революции каким-то деревенским богомазом. Несмотря на техническое
несовершенство изображения, отец Серафим отметил умилительную детскую
простоту иконы. "Вот такие простецы, как этот богомаз да этот отшельник, и
наследуют Царство Небесное", - подумал он.
Но мысль о том, что отшельник был простецом, скоро пришлось оставить.
Между стеной и столиком отец Серафим обнаружил грубо сбитый ящик, в котором
находилась рукопись не менее загадочная, чем ее автор.
Удивило уже само название рукописи - "Начальник тишины". Далее
выглядело странным, что дата окончания рукописи и дата кончины отшельника
совпадали. Необычным было и содержание рукописи, что стало ясно при беглом
знакомстве с ней. Это был келейный дневник, начинавшийся весьма своеобразным
рассказом от первого лица. "Неужели рассказчик и сделался впоследствии
таинственным отшельником?", - гадал отец Серафим.
Были и еще два вопроса, связанные со всей этой историей. Первый вопрос:
кто написал эпитафию на могиле? Если отшельник сам ее заранее написал, то
получалось, что он предугадал дату собственной кончины. И второй вопрос: кто
похоронил пустынножителя? Не мог же он лечь в могилу и закопаться. Но, если