"Пэлем Грэнвил Вудхауз. Дядя Динамит" - читать интересную книгу автора

внимательный наблюдатель заметил бы в нем ту строгость, ту напряженность,
которая, вероятно, возникала у святого Антония перед нападением бесов.
Мартышка подозревал, что сейчас начнутся искушения и стоять надо насмерть.
Еще за обедом, когда глава семьи говорил об отъезде супруги, он подметил в
его глазах тот самый блеск, какой появляется у мальчика, если он дома один
и знает, где ключ от буфета. Блеск этот он видел и раньше; им начинались
самые крупные беды. Едва заметный вначале, за супом, теперь он разгорелся
вовсю, и Мартышка собрал все силы.
- Сколько ты думаешь пробыть у Бостоков? - спросил граф.
- С неделю, - отвечал ему племянник.
- А потом?
- Вернусь в Лондон.
- Прекрасно, - одобрил лорд Икенхем. - Вернешься в Лондон. Отлично. Я
поеду с тобой, и мы проведем полезный, приятный день.
Мартышка сжался. Он не воскликнул: "Так я и знал!", но как бы и
воскликнул. Оставшись без заботливой жены, Фредерик Алтамонт Корнуоллис,
пятый граф Икенхемский, снова принялся за свое.
- Ты спрашиваешь, - сказал когда-то один вдумчивый "трутень", - почему при
словах "дядя Фред" Мартышка синеет и выпивает два виски кряду. Я объясню.
Дело в том, что этот дядя - истинный динамит. Он немолод, но при случае
становится таким, каким себя чувствует, то есть лет двадцати с небольшим.
Не знаю, знакомо ли тебе слово "эксцессы". Если знакомо, примени к нему,
не ошибешься. Пусть Мартышка расскажет, например, про собачьи бега.
Если бы лорд Икенхем его слышал, он бы первым признал, как это верно.
Клонясь к закату, он сохранил стройность, живость и чистоту подвыпившего
студента. За последние годы он не раз втягивал племянника в приятнейшие
авантюры, самой удачной из которых были именно собачьи бега, хотя, по его
мнению, полисмен поумнее ограничился бы мягким укором.
- Вероятно, ты понял из моих слов, - продолжал пятый граф, - что тетя
Джейн уехала на несколько недель и я невыносимо страдаю. Точь-в-точь этот
тип, который места себе не находил без любимой газели. Однако...
- Дядя... - вставил Мартышка.
- Однако, - сказал дядя, - у любой тучи, если вглядеться, есть серебряная
каемка. В данном случае утешает то, что я снова сам себе хозяин. Трудно
передать, как я люблю тетю Джейн, но иногда... какое бы тут выбрать
слово?.. я скован при ней, не могу себя выразить. Она считает, что мне не
надо ездить в Лондон. Я так не считаю. Когда живешь в сельском склепе,
ржавеешь, отстаешь от жизни. Не уверен, что я назову тебе хоть одного
вышибалу, а я их знал поголовно. Вот почему...
- Дядя!..
- Вот почему, несмотря на страдания, я могу пережить ее отъезд. Сообщи,
когда соберешься в Лондон, и я - к твоим услугам. Ах ты господи, как же я
молод! Видимо, это от погоды.
Мартышка стряхнул с сигары пепел и отхлебнул бренди. Взгляд его был
холоден и суров.
- Дядя Фред, - сказал он, услаждая слух своего ангела, - об этом не может
быть и речи.
- То есть как?
- Вот так. На собачьи бега я не поеду.
- Зачем же бега? Хотя там очень полезно и приятно. Изучаешь душу народа.