"Пэлем Грэнвил Вудхауз. Полный порядок, Дживз!" - читать интересную книгу автора

воскресный завтрак в дом священника. А сейчас, если, конечно, у меня не
начались галлюцинации, он вырядился для бала-маскарада: испытание, которое
многим мужественным мужчинам было бы не под силу.
И еще, заметьте, он не оделся Пьеро, как поступил бы любой
добропорядочный англичанин, а нацепил костюм Мефистофеля, который, как всем
известно, помимо всего прочего состоит из алых трико в обтяжку и
омерзительной козлиной бороды.
Согласитесь, зрелище не из самых приятных. Однако надо уметь скрывать
свои чувства, поэтому я не высказал вульгарного удивления, а поприветствовал
Гусика как ни в чем не бывало.
Мох на его лице пришел в движение, и он улыбнулся - довольно жалкой
улыбкой, как мне показалось.
- А, это ты, Берти. Привет.
- Тыщу лет, тыщу зим. Пропустишь рюмочку?
- Нет, спасибо, я спешу. Забежал на минутку узнать мнение Дживза о том,
как я выгляжу. А ты что скажешь, Берти? Как я выгляжу?
Ответить на этот вопрос можно было одним-единственным словом:
мерзопакостно. Но мы, Вустеры, все без исключения славимся своим тактом и к
тому же умеем играть роль гостеприимных хозяев. Мы не говорим старым
друзьям, с которыми ели хлеб-соль, что на них тошно смотреть.
- Я слышал, ты в Лондоне, - небрежно заметил я.
- Да, конечно.
- Впервые за много лет, что?
- Да, конечно.
- Собираешься приятно провести вечер?
Его передернуло. По правде говоря, вид у него был измученный.
- Приятно!
- Разве тебе не хочется повеселиться?
- Должно быть, там будет весело, - сказал он каким-то безжизненным
голосом. - И вообще, мне пора. Начало в одиннадцать. Я велел кэбу подождать:
Дживз, если тебе не трудно, сходи, проверь, ждет меня кэб или нет?
- Слушаюсь, сэр.
Когда дверь за Дживзом закрылась, наступило молчание. Я бы даже сказал,
напряженное молчание. Я смешал себе коктейль, а Гусик мрачно уставился на
свое изображение в зеркале, наверняка испытывая при этом душевные муки.
Бедолага явно был не в своей тарелке, и я решил, что ему резко полегчает,
если он сможет излить свою душу человеку многоопытному, который его
подбодрит. За свою жизнь я не раз убеждался, что парням, одуревшим от любви,
больше всего на свете хочется поплакаться в жилетку.
- Ну, старина, выкладывай, - сказал я. - Только учти, я все про тебя
знаю.
- А?
- Я имею в виду, Дживз объяснил мне, что тебя беспокоит. Ерундовая
проблема. Яйца выеденного не стоит.
Он не бросился мне на грудь и не стал изливать свою душу. Трудно,
конечно, судить о человеке, который зарыл свою физиономию в бороду
Мефистофеля, но мне показалось, он слегка покраснел.
- Я предпочел бы, чтобы Дживз не болтал о моих делах направо и налево.
Естественно, я полагал, что беседую с ним строго конфиденциально.
Я не мог позволить ему разговаривать подобным тоном.