"Джон Уиндем. Хроноклазм" - читать интересную книгу автора

- Да. Боюсь, он расстроится... очень.
- Расстроился: это было два года назад, - поправил ее я.
- О, конечно, вы ведь не понимаете, да?
- Послушайте, - сказал я. - Все, как сговорившись, твердят мне, что я
не понимаю. Мне это уже известно... пожалуй, это единственное, что я
хорошо понял.
- Ладно. Попробую объяснить. О Боже, с чего начать?
Я не ответил, и она продолжала:
- Вы верите в предопределение?
- Пожалуй, нет.
- О, я не так выразилась. Скорее... не предопределение, а тяга,
склонность... Видите ли, сколько я себя помню, я думала об этой эпохе как
о самой волнующей и чудесной... И потом, в это время жил единственный
знаменитый представитель нашего рода. В общем, мне оно казалось
изумительным. У вас это, кажется, называют романтизмом.
- Смотря, какую эпоху вы имеете в виду... - начал я, но она не
обратила внимания на мои слова.
- Я представляла себе огромные флотилии смешных маленьких
самолетиков, которые так храбро воевали. Я восхищалась ими, как Давидом,
вступающим в поединок с Голиафом. И большие, неповоротливые корабли,
которые плыли так медленно, но все же приплывали к своей цели, и никого не
беспокоило, что они так медлительны. И странные черно-белые фильмы; и
лошадей на улицах; и старомодные двигатели внутреннего сгорания; и камины,
которые топят углем; и поезда, идущие по рельсам; и телефоны с проводами;
и великое множество разных других вещей! И все, что можно было сделать!
Подумайте только, сходить в настоящий театр на премьеру новой пьесы Шоу
или Ноэля Кауорда! Или получить только что вышедший из печати новый томик
Т.С.Элиота! Или посмотреть, как королева отправляется на открытие
парламента! Чудесное, замечательное время!
- Приятно слышать, что кто-то так думает. Мой собственный взгляд на
эту эпоху не совсем...
- Но это вполне естественно. Вы видите ее вблизи, у вас отсутствует
перспектива. Вам бы пожить хоть немного в нашу эпоху, тогда вы знали бы,
что такое монотонность и серость, и однообразие - и какая во всем этом
смертельная скука!
Я немного испугался.
- Кажется, я не совсем... э-э... Как вы сказали, пожить в вашу...
что?
- Ну, в нашем веке. В двадцать втором. О, конечно, вы ведь не знаете.
Как глупо с моей стороны.
Я сосредоточился на повторном разливании чая.
- О Боже! Я знала, что это будет трудно, - заметила она. - Ведь
трудно, как вы считаете?
Я сказал, что, по-моему, трудно. Она решительно продолжала:
- Ну, понимаете, оттого я и занялась историей. Я имею в виду, мне
нетрудно было представить себя в эту эпоху. А потом, получив в день
рождения ваше письмо, я уже само собой решила взять темой дипломной работы
именно середину двадцатого века, и, конечно, в дальнейшем это стало
предметом моего научного исследования.
- Э... э, и все это результат моего письма?