"Мирослав П.Яблонский. Исповедь мастера адских мук" - читать интересную книгу автора

какую огромную цену пришлось бы мне заплатить за жажду славы, если бы
вовремя не опомнился. Знал я и то, что хоть души по-настоящему и не продал,
но уж сильно грешил гордынею, пытаясь с помощью таинственных порошков
достичь более того, чем предназначил мне Господь. Понял я, что следует
принять покаяние и даже знал уже, как сделать это. Мои следующие картины,
как "Поклонение волхвов", "Коронование терниями" или же "Несение креста" -
это живопись, в которой хотелось мне предостеречь людей не погружаться в
грехе. В том числе и себя имел я в виду, самого себя искупить желал и
последнюю попытку сделал в 1515 году от Рождества Христова, рисуя картину
"Христос, несущий свой крест", на которой лишь две фигуры - Христа и
Вероники - нежны и тонко проработаны, зато остальные, это озверевшие морды
"ван Лийненов", де Альмаенгиенов, Габсбургов, Максимилианов, пап, солдатни,
жадности, измены, похоти, гнева и гордыни. И хоть знал, что таким образом в
мыслях снова грешу - ибо в двух нежных лицах видел я себя и жену свою,
Алейт. Картина сия - это завещание всей жизни моей, мастера из
'с-Хертогенбосха. который в гордыне собственной хотел заслужить прозвище
Мастера Адских Мук. И так видно случилось, ибо сам я все эти муки испытал в
своих кошмарных снах, когда чудища рвали живьем, резали, выдергивали и
потрошили душу мою, когда пожирали, переваривали и выделяли из кишок своих
меня из снов в действительность, чтобы опять овладеть мною перед
мольбертом. Теперь же чувствую, что близится конец жизни моей, и сижу я на
ее бережке, как святой Антоний из моего последнего "Искушения..." над тихим
ручейком, повернувшись спиною к прогнившему дереву, что символизирует все
земные искушения, а лицом - к спокойной воде, то есть успокоению смерти.
Мой святой Антоний сидит согнувшись, с головой, опирающейся на сложенных
руках, и глядит прямо перед собою, на другую сторону потока, как и я теперь
гляжу на другую сторону жизни. Я уже не замечаю удивительных созданьиц,
ползающих и прыгающих вкруг меня. взгляд мой ясен, полон веры и спокоен,
хотя и ведомо мне, что там, далеко за мною, высоко под самое небо
вздымается серо-голубое здание будущего, аккуратный параллелепипед, почти
такой же высокий, как и заслоненная им башня собора. В здании этом живет,
по видимому, "ван Лийнен", который в своем застекленном жилище на двадцатом
или там пятидесятом этаже ждет, пока картины мои, набрав при том
огромнейшей ценности, доберутся до него через разделяющие нас века.

Краков, январь 1988