"Алексей Яковлев. Астральный летчик" - читать интересную книгу автора

Вова сморщился, затягиваясь в последний раз, и щелчком выбросил в окно
окурок:
- Короче. Где праздник справляешь?
Андрюша косо взглянул на Вову и подумал: неужели за этим Вова его
догнал?
- Еще не знаю, - пожал он плечами.
- Как не знаешь? - удивился Вова. - Как ты с братанами договорился?
- Никак. Нету в Питере наших братанов. Были двое... Кончились...
Вова завел двигатель. Андрюша и не почувствовал, как он завелся, понял
только по качнувшимся стрелкам на ярко освещенной звездолетной панели
приборов.
- Сирота, значит?... Ладно. На этот вечер я тебя усыновлю.
Вова включил мигалку и высунул голову из окна, пропуская попутных.
Андрюша хотел спросить, куда он его везет и зачем, но не спросил. Отвык
задавать вопросы. На войне жили по Киплингу: "Кто не любит спрашивать, тому
и не солгут".
Мигали рекламы, сверкали витрины, шуршали машины, но было тихо. Стояла
среди этого шума особая, вечерняя, петербургская тишина, загадочная
внутренняя тишина петербургской улицы...
У "Европы" подмигивал с плаката загорелый ковбой с седлом на плече.
Предлагал закурить "Мальборо". За загорелым высились голубые горы. Чужие
горы - штата Монтана, но так похожие на те, где была война.
Они стояли под светофором. Мимо по тротуару шла стайка юнцов, совсем
пацанов, допризывников. Пацаны дико хохотали, сгибались в три погибели, чуть
не касались стрижеными лбами джинсовых коленок. Выпрямятся, посмотрят друг
на друга и снова хохочут. Плевать им и на загорелого ковбоя, и на голубые
горы.
И только тут до Андрюши дошло. Доехало плавно и четко. Он дома! Он жив!
Он может сейчас выйти из машины. Отдаст только Вове чужие зеленые баксы,
хлопнет дверью и привет! Плевать на армию! Плевать на голубые горы! Плевать
на магазин "Ариадна"! На шефа Сергея Николаевича! На намазанную барменшу! На
испуганного охранника! На хитрого Вову! Плевать!
Купить пузыря на "командировочную" десятку. Пройтись с пацанами по
Невскому и хохотать, просто хохотать, без повода, просто потому, что живой.
Вова посмотрел на пацанов, покачал головой:
- Во накурились, сучата, - и тронул машину с места.
Они остановились на Петроградской, как раз напротив стадиона Ленина.
Вова вынул из гнезда под рулем мощную связку ключей:
- Подожди. Пойду переоденусь.
- Давай, - сказал Андрюша.
Вова вышел из машины и пошел по тротуару к парадной. На ходу оглянулся.
Улыбнулся, довольный, машине. Любил ее, как человека.
Андрюша улыбался тоже. Но по другому поводу. Сейчас он впервые сказал
прапору "Давай". Не "есть", а "давай", и прапор не обратил внимания, принял
как должное. Андрюша развалился на космическом сиденье, включил маг, достал
"беломор", но курить не стал - постеснялся. В салоне пахло новой кожей.
Вова скоро вернулся. Батыя было не узнать. Он побрился, причесался,
надел галстук в сине-красно-белую полоску, от него пахло пряным. То ли
заграничным парфюмом, то ли незнакомой травкой.
- Сколько выпил сегодня? - спросил вдруг Вова, протирая запотевшее