"Павел Владимирович Яковенко. На южном фронте без перемен" - читать интересную книгу автора

торопившийся куда-то по своим делам через КПП. Я сердечно пожал руку этому
доброму человеку и проник на территорию части. Штабное крыльцо находилось
прямо напротив КПП, но, паче чаяния, в этот час там, как ни странно, никого
не оказалось. Я передохнул, и поспешил в казарму родной батареи. Если я
выйду на построение вместе с бойцами, то слишком бурных эмоций со стороны
руководства, скорее всего, удастся избежать. А потом уже скандала не будет.
Тем более, что, в конце-то концов, у меня есть вполне законная справка, со
всеми подписями и печатями, так что нечего меня трясти, как грушу. Я честно
болел.
Так, успокаивая и подбадривая сам себя, я легким полугалопом проскакал
к казарме, благо до нее было метров шестьдесят - семьдесят, спустился по
порожкам вниз, и юркнул в дверь...
Да уж! Как оказалось, я отвык от казарменного запаха. К счастью,
вонючие тряпки для чистки подошв перед входом быстро освежили мою память.
Снующие туда - сюда бойцы не обратили на меня никакого внимания. Им было
некогда, у них была масса дел. Тугоухий ухарь - сержант Багомедов - протопал
как слон, стуча сапожищами. Счастливые обладатели тапочек, напоминавших
звуком японские деревянные сандалии, бодрой дробью заглушали гулкие шаги
сержанта. Ну а те несчастные, кому и тапочек не досталось, те скакали
босиком, легконогие, как греческие боги.
Я крякнул от безысходности начала служебного дня, и открыл дверь в
канцелярию. Она как раз располагалась напротив входа в казарму. По всей
видимости, именно в силу такого не вполне удачного расположения, ей
приходилось туго. Ее постоянно вскрывали. Ну ладно бы раз. Ну ладно бы -
два. Но три раза! Это уже было слишком. Конечно, вид у двери был весьма
печальный. Я сразу подумал, что надо бы ее опять как-то отремонтировать, и о
том, что делать это снова придется за свой счет. Или, хотя бы, разделив
расходы с Рустамом и лейтенантом Садыковым - нашим командиром взвода
управления.
Распахнув жалобно захрипевшую дверь, я сразу же натолкнулся на
лейтенантов Садыкова и Изамалиева.
Они качались на табуретках и курили, стряхивая пепел в шашки: Садыков -
в белую, а Изамалиев - в черную.
Лейтенант Изамалиев к нашей батарее не относился, не относился он даже
к нашему артдивизиону, так как вообще-то числился командиром огнеметного
взвода в кадрированном батальоне. Ему можно было только позавидовать. У него
практически не было материальной базы, которую надо было бы, на худой конец,
просто охранять, и не было личного состава. Такая чудная должность -
командир того, чего нет. Ходи на службу, плюй в потолок и получай зарплату.
Но ему было скучно, ему нужно было общение и разумная беседа.
Ну и с кем же беседовать лейтенанту Изамалиеву, как ни со своим
институтским другом - Мурадом Садыковым. Оба учились в Махачкале в
госуниверситете, знали друг друга, были призваны в одно и то же время, и
попали в одну и ту же часть, и даже в один батальон.
(Просто попасть в одну часть - это слишком мало. Я, знаете ли, служить
в Темир-Хан-Шуру тоже не один приехал: нас было четверо. Но вот я
первоначально попал в один батальон, а они все - в артдивизион,
располагавшийся у черта на куличках - даже за чертой города. И с тех пор я
мог встретить земляков только на разводе в 1-м городке. И то, если совпадали
наряды, а такое бывало хоть и не редко, но, однако, и далеко не всегда).