"Бенгт Янгфельдт. Синьор Дриндрин " - читать интересную книгу автора

а лето на острове. Он охотно рассказывал о случаях из своей практики. Какой он
изумительный рассказчик! Она смеялась, вспоминая историю с запечатанными
гробами, которые перепутали на поезде в Германии: шведский студент обрел
вечный покой где-то в России, благословленный попами, тогда как русский
генерал лежит себе зарытый на протестантском кладбище, со шведским именем на
могильной плите.

Ее муж и его русские друзья рассеянно слушали докторские рассказы. Они
были заняты другим: политической тактикой и стратегией. Их манера рассуждать
напоминала доктору о собраниях молельщиков на его родине. "Нонсенс!" - фыркал
он. слушая их споры. Самым вспыльчивым всегда был Владимир Ильич. Вспыльчивым
и бескомпромиссным. Это он расколол партию и превратил друзей в ожесточенных
врагов. Многие видели в нем будущего лидера партии, а то и главу государства!
Иногда он до того входил в раж, что начинал кликушествовать, отчего даже иные
приверженцы приходили в ужас. Во взгляде сверкало безумие, глаза таращились и,
казалось, готовы вывалиться из орбит. Ей же, которую несколько лет назад
постигла базедова болезнь, видеть это было ужасно.

Чаще всего это случалось "при закрытых дверях", среди товарищей по партии,
но однажды, играя в шахматы на площади, он сорвался при всех. Доктор не раз
был свидетелем подобных припадков, обычно это случалось с богатыми
истеричками, утомленными праздностью и изобилием. С истерией на почве политики
ему еще встречаться не приходилось. Он сразу же положил руку на лоб Владимира
Ильича.

- Попытайтесь успокоиться, синьор Ульянов, - сказал доктор. - И
перестаньте все время говорить о революции, гражданской войне, мести и
классовой ненависти. Вам не следует так горячиться. Подумайте о давлении.

Докторская рука успокоила Володю, в этом он сам ей признался. И тем не
менее... Он же обещал отомстить за брата, казненного царскими жандармами!
Неужели же из-за этого чертова давления пришел конец всем планам, которые он
строил и для себя, и для своего страдающего отечества? Интеллект
сопротивлялся, но воля слабела под знаменитой рукой, которая магически
действовала на все, к чему прикасалась.

С доктором они вступали в бурные стычки прежде всего по историческим
вопросам. Доктор настаивал: Тиберий не был эротоманом и сумасшедшим,
персонажем из пасквилей Тацита и Светония, а одним из великих цезарей. Великий
цезарь? Разве мог какой-нибудь властелин вообще" быть великим в эпоху до
нового мироного порядка? Это противоречило всему, но что мерили Владимир Ильич
и его наставники. Доктор взял его с собой на прогулку к вилле Повис, откуда
Тиберий одиннадцать лет управлял Римской империей. Показал образцы римской
кладки стен.

- Выглядит, как пчелиные соты.

- Рабский труд!

- Смотрите, как ровно римляне формовали кирпичи.