"Владимир Яницкий. Царство мордастое (про колонию, Сб. "Поединок", 16)" - читать интересную книгу автора

элементов, следует срок, а не расстрел.
Расскажет все это вору, как портреты его спасли. А вор ему возразит:
"Стреляют-то не в грудь, а в голову, ты бы еще на лбу их вытатуировал".
Стреляют не просто в голову, стреляют в затылок, однако спасли
портреты - факт.


Паек и рацион

Для примера. В шахте килограмм хлеба в день. Забойщику - кило двести.
"Поверхностным" рабочим - 750, на лесоповале - 800 граммов. Вальщикам -
килограмм. В каменоломнях и шпалорезах - 800 граммов. Тюрьма следственная
- 450. Пересыльная тюрьма - 550. Закрытая тюрьма - 600. Изолятор - 300
граммов, на четвертые сутки горячая пища. Городской лагерь - 650.
Кроме хлеба - турнепс, жмых, соя, рыба низших категорий. Варили с
чешуей, с кишками. Картошка шла нечищеная.
Приварок ограничен. В лагерях от Урала и восточнее в пищу шла
китайская крупа - чумыза и гаолян, нередко китовое мясо. Ничего вдоволь.
Мечта была нажраться хоть муки с кипятком. Как выйду на волю - ведро
сожру. Именно ведро, не меньше, меньше чем о ведре и не думалось даже,
неужели на воле ведра не найдется? Найдется. Вот как выйду, так и сожру
первым делом муки, ссыпанной в кипящую воду, - затирухи.


Запеканка по-стахановски

Стахановский дополнительный паек представлял собой две запеканки из
соевой муки длиной приблизительно десять сантиметров, шириной сантиметров
пять и высотой три.


Хорошо жить

Лежать на масле, а салом укрываться называлось хорошо жить.


Темные черточки в отдалении

Росомаха способна бежать за людьми довольно долго. На снегу она
оставляет небольшие следы, напоминающие следы младенца, если бы он ходил
босиком. У нее длинные острые когти, которыми она разрывает мясо. Выпив
кровь и выжрав внутренности, она оставляет блюдо. Вид людей вызывает у
росомахи волчий аппетит. Их много, они идут далеко от нее, близко к ним
она боится подойти. Кто-нибудь из них обязательно упадет, обязательно, вот
сейчас. Нет, не упал. Показалось. Покачнулся просто. Острыми звериными
глазами росомаха вглядывается в узенькую полоску черных палочек, теряя на
снег под лапы обильную слюну. Не может быть, чтобы за целый день, вот
сколько она бежит, никто не упал. Это случится обязательно. И тогда она
разорвет с урчанием темную несъедобную шкуру и вонзит клыки. И будет
наконец сыта.