"Дмитрий Янковский. Воины ветра" - читать интересную книгу автора

- Таков закон, - спокойно ответил судья. - Всякий гражданин города,
действующий по указанию варваров, приравнивается к городским партизанам и
подлежит уничтожению.
- Я знаю. Просто я не смог.
- Но вы могли хотя бы сообщить ее приметы для задержания. Суд принял бы
это во внимание.
- Нет, спасибо, - твердо ответил я. - Мне больше нечего сказать в свое
оправдание.
- Хорошо, - кивнул судья. - Тогда суд удаляется на совещание.
Дальше все пошло быстро. Мне впаяли пять лет каторжных работ на
болотах, причем без права возвращения на флот, и повезли в каторжный
распределитель. Тяжелый полицейский гравиомобиль стремительно двигался вдоль
осевой, прикрытый спереди и сзади двумя машинами сопровождения, а я глядел в
окно и тупо пялился на голографические щиты с рекламой, висящие вдоль улицы.
Одна надпись бросилась в глаза. Это была социальная реклама, какие
вывешивает Святая Церковь или Антинаркотический комитет. Но сейчас,
совершенно обычная строка, которую я много раз видел на улицах, неприятно
царапнула сердце. "Плодитесь и размножайтесь", - было написано на щите. И
внизу подпись: "Г. Бог". Ну не насмешка ли, проехать под такой рекламой на
каторгу за то, что оставил в живых молодую, готовую к репродукции женщину?
Варвары плодятся, как крысы, давят нас не столько силой, сколько генами, а
мы ратуем за убийство потенциальной матери, только бы доказать другим, что
лучше смерть, чем помощь городским партизанам. А чем лучше? Девчонка и так
перепугалась до истерики. И что я, в таком состоянии должен был ее душить
или тащить на растерзание? Нет уж, дудки. Пусть живет, плодится и
размножается, как завещал Господь Бог. Не думаю, что помощь партизанам
входила в ее планы. Просто она не хотела умирать.
Закрыв этот вопрос для себя, я снова успокоился. Ну что такое пять лет
на болотах? Хуже было, что приговор вынесен без права возвращения в ряды
винд-флота. Это грустно. Я привык быть бойцом. По большому счету я ничего,
кроме этого не умел. Ладно, за время каторги чему-нибудь научусь. Силой Бог
не обидел, а там разберемся. С голоду не умру. Хотя дело, конечно, не в
голоде. Скучно будет и тоскливо ощущать себя не на своем месте. Но об этом
пока рано думать. Вот когда каторга кончится, тогда и появится смысл во всем
разбираться.
Изолятор-распределитель располагался внутри городской стены, но вдали
от основных жилых районов. Проскочив с воем сирен по улицам, гравиомобиль
набрал высоту и взял курс на север. И тут произошло нечто странное - заглох
двигатель. Нет, такое бывает с любой машиной, хотя полицейский броневик
штука очень надежная, да к тому же находящаяся на приличном обслуживании. Но
самое смешное в том, что ход потеряли и патрульные спидеры в авангарде и
арьергарде. Это уже было бы трудно списать на случайность. У меня екнуло
сердце - очень не хотелось из одной неприятной истории прямым курсом
вляпаться в следующую. Не хватило бы ума у кого-то из сослуживцев
организовать акцию по моему спасению от каторги. Не хотел я становиться
беглецом! За каким чертом оно мне надо? Работа везде работа - что на
винд-крейсере, что на болотах. Трудно даже сказать, где труднее, но в бою,
как минимум, опаснее для жизни. Конечно, денежное довольствие на каторге не
выплачивают, но и черт с ним, если предоставят баланду и теплый барак.
Привыкнуть можно ко всему. Зэков я, понятное дело, боялся меньше всего. Меня